Житие мое

Деятельная натура Лаванды протестовала против такого решения, но белая умела проявлять твердость. Дни шли за днями, а Посвященный оставался в Финкауне. Временами он куда-то уходил, сопровождаемый двумя измененными, но большую часть времени проводил со своей паствой, восстанавливая пошатнувшееся доверие. У него явно были планы, но реализовывать их он предпочитал сам (единственная по-настоящему надежная защита от доноса). Лаванда скрупулезно вела учет периодам его отсутствия, осматривала подошвы ботинок и даже обнюхивала сюртук (ей показалось, что манжеты испачканы каким-то белым порошком). Тренированные чувства шпионки ловили слабые признаки ворожбы (а может — остатки чистящих заклинаний). Время от времени Хаино уводил с собой Адарика, но расспрашивать о происходящем фанатичного алхимика шпионка не решалась. Собственная интуиция Лаванды перепуганной птицей колотилась в груди.

«Заложить их я всегда успею. Актуальней разобраться, как секта собирается повернуть ситуацию в свою пользу. Если отталкиваться от худшего, на ум приходит древний артефакт, про который проболтался Хаино. Вдруг он и правду существует? Те штуки, которые Посвященный называл ключами, выглядели весьма правдоподобно. Искусники и волшебство! У любого здравомыслящего мага от такого сочетания волосы встают дыбом».

Белая не помнила ни одного начинания сектантов, окончившегося добром, всегда и во всем обнаруживалась закавыка. И дело было не в лютой злонамеренности, просто радетели «Света и Справедливости» отказывались принимать в расчет какую-то важную составляющую реальности. Это означало, что шпионке предстояло проникнуть в суть происходящего самостоятельно, не опираясь на выводы Хаино.

«Допустим, что Дэрик с его рассуждениями о резиночках был более откровенен, чем его Учитель. Наш мир насильно притянут к Потустороннему, а каналы черных Источников — нити, ведущие во Тьму. Что в таком случае может сделать артефакт? Логически рассуждая, попытаться рассечь все связи разом (не будем пока обсуждать — как). Вряд ли это избавит мир от нежитей (у них и Источников-то нет), а вот удар по магам может нанести вполне реальный. Тысячи (а хоть бы и сотня) колдунов, разом потерявшие Силу! Да они рехнутся от негодования. Ликвидировать эту штуку значит — устранить критическую угрозу, и пусть потом Искусники со своими Ключами поцелуются. Но что, если Дэрик… гм… Скажем так: был информирован частично? И таинственный артефакт действительно — ворота во Тьму?»

К каким последствиям может привести заигрывание с подобной штукой, Лаванда предсказать не бралась, но в способность Хаино здраво оценить последствия не верила. Значит, в самом скромном случае, полковнику Килозо предстояло явить общественности образец древнейшей магии, а если повезет — предотвратить масштабную катастрофу.

В глубине души настоящего агента живет романтик, потому что никакие деньги и почести не компенсируют годы жизни, потраченные на притворство. Лаванда любила свою работу, и теперь открывшаяся перспектива захватила ее целиком.

«Белая, спасающая Ингернику… Почему бы и нет? Мое имя поставят в один ряд с именами Роланда Светлого, Дайлаша Кибуни или Кена Арака. Ну и что, что двое из трех — черные? А теперь будет — пятьдесят на пятьдесят!»

Возможно, открывшаяся истина окажется столь ужасной, что ей придется идти на прорыв, наплевав на способности ясновидящего эмпата…

«В этом случае награду я рискую получить посмертно. Нет, надо ждать. Он не может контролировать весь мир. Рано или поздно реальность сама даст мне удобный способ и повод, требуется лишь его распознать и не упустить. Будем сохранять спокойствие».

В результате шпионка целыми днями упражнялась в вышивании и старалась убедить себя, что вынужденный отдых ей нравится. На глазах белой все время болтался Сэм — то ли тянулся к родственной душе, то ли тайком присматривал (не забывать, что он все еще сектант!). Поток избранных гостей прекратился, Хаино изолировался от окружающего, не просто перестав общаться с соратниками, но и вообще — оборвав всякие контакты вовне (что для белого было совершенно немыслимо). Ощущение кризиса поднимало в душе Лаванды душную волну давно забытых чувств — она больше не могла воспринимать происходящее как игру, продолжение противостояния грозило ей нервным срывом.

Как-то вечером Посвященный предложил «дорогой Касси» прогуляться. Шпионка не решилась возражать. Оказалось, что гулять в вонючем парке предстоит не только ей одной. Под бдительным присмотром измененных у черного входа собралась необычная компания: невозмутимый Хаино, растерянно хлопающий глазами Сэм и нервно дергающий щекой Адарик (единственный, кто пришел с багажом — увесистым кожаным чемоданчиком). Посвященный приветливо кивнул Лаванде и запер дверь, оставив ключ в замке.