Жития новомучеников и исповедников российских ХХ века

Через несколько дней после ареста состояние здоровья игумении резко ухудшилось и ее отправили в больницу, откуда она 30 мая написала врачу: «Многоуважаемый Михаил Михайлович! Шлю Вам привет из Наро–Фоминской больницы. Лежу в заразном бараке. Чувствую себя плохою. Все болит, а особенно левый бок. Температура повышена. Просила дать мне бумагу о моей болезни и нетрудоспособности, но мне ответили — «пока полежите». Сердце мое истерзалось. Осталась я одна. Дуню, наверное, пока я в больнице, угонят, как угнали уж многих. Боюсь я, как бы Антонию без меня не взяли. Войдите в мое положение! Что буду я делать одна, когда не в состоянии понести и пяти фунтов. Хотя бы Вы что‑нибудь мне написали и с кем‑нибудь ручно передали. Письма и посылки в больницу передают, но личного свидания не разрешают. Может быть, Вы увидите Антонию. Скажите ей, чтобы она прислала мне молитвенник и Часослов маленького формата. Неизвестность хуже всего. Буду ждать от Вас какого‑нибудь слова. Не забывайте меня, находящуюся в большом горе и всегда Вас уважающую».

Вместе с игуменией Афанасией была в то время арестована и послушница Евдокия.

Преподобноисповедница Евдокия (Евдокия Тимофеевна Бучинева) родилась в 1885 году в деревне Дубовицы Спасского уезда Рязанской губернии в крестьянской семье. До 1907 года она работала на фабрике в Москве, а затем поступила в Зосимову пустынь, где подвизалась до закрытия монастыря. Будучи арестованной вместе с игуменией, она так ответила на вопросы следователя: «После ликвидации монастыря мы с игуменией поселились в поселке Алабино Наро–Фоминского района, и я до сего времени состою при игумении. Проживая в поселке Алабино, мы с игуменией занимались рукоделием, на что и существовали, а также к игумении приезжали неизвестные мне люди и привозили продукты. Что касается предъявленных мне обвинений в антисоветской агитации, то я таковой никогда не вела и виновной себя в этом не признаю».

10 июня 1931 года Тройка ОГПУ приговорила игумению Афанасию и послушницу Евдокию к пяти годам ссылки в Казахстан. В ссылку им не разрешили ехать свободно, в соответствии с приговором отправили этапом. На второй день по приезде на место ссылки скончалась игумения Афанасия, а на следующий день послушница Евдокия.

ИСТОЧНИКИ:

ГАРФ. Ф. 10035, д. П-37123.

Старец Зосима Верховский. Житие и подвиги. М., 1994.

Основы православия. 2000. Март, № 3 (20).

Православная Москва в начале ХХ века. Сборник документов и материалов. М., 2001.

Русский паломник. Валаамское общество Америки.

USA. 2000, №№ 21, 22.

Января 25 (7 февраля) Мученик Михаил (Новоселов)

Составитель Е. С. Полищук

Мученик Михаил родился в 1864 году в селе Бабье Тверской губернии, в семье, корнями своими тесно связанной с сельским православным духовенством. Его мать Капитолина Михайловна была дочерью священника Михаила Васильевича Зашигранского; отец Александр Григорьевич (1834—1887) также был сыном священника села Заборовье Вышневолоцкого уезда той же губернии — Григория Алексеевича Новоселова, но избрал для себя светскую стезю — окончил Петербургский университет и стал известным педагогом, директором тульской, а затем и 4–й московской классической гимназии.

Получив под руководством отца прекрасное образование в гимназии, Михаил Новоселов продолжил его затем на историкофилологическом факультете Московского университета. К этому времени относится его горячее увлечение идеями Л. Н. Толстого, с которым он был знаком через своего отца еще с детских лет. Искренний, идеалистически настроенный юноша решил на практике осуществить пропагандируемое Толстым учение — жить на земле трудом своих рук. На деньги, оставшиеся после смерти отца, он покупает землю в селе Дугино Тверской губернии и создает одну из первых в России толстовских земледельческих общин. Эта коммуна просуществовала всего два года: интеллигенты не были приспособлены к физическому труду и не могли себя прокормить крестьянским трудом.

Но не только крах толстовских идей на практике повлиял на отход Новоселова от своего учителя. В мировоззрении Толстого имелся пункт, принять который юноша не мог и в период своего самого горячего увлечения религиозными идеями писателя. Пункт этот — непризнание последним божественности личности Иисуса Христа. Согласиться с этим и жить в пустом и холодном мире нравственного долга внук священников никак не мог.

Новоселов задумался об истоках духовной крепости народа, позволяющей безропотно выносить тяжелую жизнь, о вере, дающей силы переносить ниспосылаемые Богом испытания. Внимание Новоселова стало все более привлекать православие, испокон веков бывшее для русских людей духовной поддержкой во всех бедствиях.