Жития радикальных святых: Кирилл Белозерский, Нил Сорский, Михаил Новоселов

Лакейский подход Сергия к Власти в его церковной политике – факт неопровержимый. И вся Советская печать гораздо злее и ядовитее нас высмеяла это лакейство и в стихах, и особых фельетонах, и юмористических иллюстрациях. Почему же нам это воспрещено? За хранение и распространение этой критики людей преследуют, как за хранение и распространение чего-то антисоветского. Правда, здесь прорываются иногда вопли, как будто бы и Власть задевающие. Но ведь это неизбежно, как одна крайность при другой, как невольная отрыжка тех подхалимств, до которых дошел наш недавний “

господин-лакей ” Сергий

… Если Сергию – по пословице – “

плюнь в глаза, ему все будет Божья роса ” , то мы говорим, что плевок есть плевок, и только. Сергий хочет быть лакеем Советской Власти, мы – хотим быть честными, лояльными гражданами Советской Республики с правами человека, а не лакея, и только.

В этом объяснении не сказано про каноны и догматы, но схвачена суть. Человеку, знакомому с Евангелием, понятно, что лакейство по отношению к власти чревато какими-нибудь проблемами с христианством. Эту суть сергианства чувствовали все, даже сами сергиане, а дальше уж все решали возникшую тут «проблему с христианством» сообразно своей вере. Отношение к советской власти тут тоже сформулировано вполне искреннее: никто советской власти не сочувствовал, но, в большинстве своем, не нарушали буквы советских законов.

Современники и почти все потомки считали, что сергианство началось в июле 1927 года, когда «заместитель патриаршего местоблюстителя» (sic! к этому монструозному титулу уже успели привыкнуть за полтора года его существования) митрополит Сергий издаст свою так называемую «Декларацию» – опубликованное в советских газетах заявление об отныне сервильном отношении тихоновской церковной организации к советской власти. Но история началась на полтора года раньше – на рубеже 1925 и 1926 годов. То, что ревнители православия – не зная или не обращая внимания на церковное право – считали церковной пользой тогда, развернулось в 1927 году на 180 градусов против них самих. Сергия воспитали все тихоновские архиереи по состоянию на 1926 год, и далеко не в последнюю очередь – те, кто будет его обличать. В создании этого фундамента сергианства принял участие и Новоселов.

Если вкратце, то дело было так. В самые последние месяцы жизни патриарха Тихона советская власть пыталась заставить его подписать документ, в котором был бы сделан шаг в сторону от его прежней лояльной политики по отношению к государственной власти – шаг в сторону сервилизма. Смерть патриарха на Благовещение (7 апреля н. ст.) 1925 года произошла на следующий день после тяжелого разговора с Тучковым (советским «министром» по церковным делам). Тучков заставлял больного патриарха подписать некий документ, а он не стал подписывать, – но так разволновался, что на следующий день умер. Вскоре, впрочем, этот документ появился в советской газете «Известия» под названием «Воззвание патриарха Тихона» и с датой 7 апреля (день смерти патриарха), но эффекта уже не имел. Народ не поверил, что это, как его стали называть, «Завещание» составлено Тихоном, а не ГПУ.