Жюльетта. Госпожа де... Причуды любви. Сентиментальное приключение. Письмо в такси

На женщин производили впечатление его внешность, его богатство, его репутация мужчины умного и обходительного; дамы, завидев его, пытались поймать взгляд и если они казались ему хоть сколько-нибудь приятными, он улыбался им в ответ улыбкой, тут же покоряющей их сердца. Он не был к ним равнодушен. Правда, занятый и озабоченный выражением самых различных тенденций, идей и собственных способностей, он чувствовал себя не очень комфортно в положении мужчины, обожаемого с излишней страстью, склонен был проявлять осторожность, и, поддаваясь некоторым соблазнам, умея быть нежным и выглядеть терпеливым, но как от огня бежал от упреков и воздерживался давать любовные клятвы. Его избранницу пьянили обычно надежды и гордость, ей тут же чудились миражи, но слезы сомнений постепенно их размывали. Полюбить его значило сожалеть о нем, его поцелуи не устраняли отчужденность в главном, под обходительностью угадывалась тяга к свободе, а в его верности чувствовалась независимость. Он возбуждал аппетит и приглушал его, и из-за его неуловимости женщинам хотелось присвоить его. «Требуйте от меня чего хотите, кроме обещаний», говорил он им, а когда измученные неопределенностью, они, желая получить залог своего господства, начинали предпочитать поцелуям дорогие подарки, он входил в их положение и, полагая, что такое благоразумие заслуживает вознаграждения, посылал им перстень с бриллиантом. К этому подарку на память он прилагал короткую записку: «Моя эмблема — солитер. Символ печальный, найдите себе другой. Примите же мою эмблему и забудьте ее. Считайте, что это — прощальный поцелуй».

Мужчины из принципа осуждали его, но втайне восхищались подобной непринужденной манерой выбирать и обретать свободу. Женщины сохраняли в сердце ностальгию по чудесной любви и с улыбкой, сохраняя хорошую мину при плохой игре, сравнивали г-на Зарагира с неприступной крепостью. Между тем, они ошибались. Г-ну Зарагиру шел пятьдесят шестой год, когда, во время одной из своих поездок во Францию, он по уши влюбился в невесту Луи Дювиля, сына лучшего своего друга. Что может быть печальнее.

Отец и сын Дювили занимались торговлей зерном и вместе руководили давно основанным в провинции торговым домом. В полном согласии вели они свои дела в коммерции, с серьезным добродушием и мягкой властностью. Такой же выглядела и их личная жизнь. На этом их сходство кончалось, в остальном они не были похожи. Господин Дювиль нашел свое счастье под сенью чувства долга и в уважении традиций, тогда как сын его, Луи Дювиль, черпал удовольствие из источников менее строгих и каждую неделю проводил свой досуг в Париже, в обществе красивых женщин и друзей, таких же богатых и щедрых, как он. Он имел квартиру на левом берегу Сены. Луи Дювиля нельзя было причислить к богеме, но скромностью он не отличался, сменил много любовниц, с точки зрения родителей очень опасных. Такое поведение сына внушало им беспокойство. Они боялись, что он либо женится на девице из бог знает какой среды, либо безумно влюбится в замужнюю женщину, которая помешает ему создать семью, подобную той, в которой он вырос. Впрочем, они никак не проявляли досады или расстройства, не приставали к нему с призывами следовать их примеру, сумели сохранить его доверие и составляли втроем счастливую семью.

Их деревенская усадьба называлась «Вальронс» и была построена еще при Консульстве. Находилась она недалеко от города, куда им приходилось ездить каждый день по делам. Вокруг дома был разбит тенистый парк, славившийся редкими видами растений и придававший местности экзотический вид.