Жюльетта. Госпожа де... Причуды любви. Сентиментальное приключение. Письмо в такси

— Поезд, вагоны, спящие люди, свобода шагов, при том, что ты уже находишься в движении, да я нахожу это прекрасным, — сказал г-н Зарагир. — На земле поезд является самым поэтическим способом передвижения и очень странным местом встреч. Жизнь на колесах, жизнь в салонах, жизнь в любви — можно выбирать по своему усмотрению, что хочешь. А паровоз, по-моему, представляет собой самую человечную и вместе с тем самую дикую из машин; он пыхтит и дышит как живое существо, как настоящий гонец, за которым гонится время и который бежит от города к городу, от села к селу, неся с собой свое физическое присутствие, свое безразличие и нечто вроде забвения.

— Вот видите, мой муж обожает паровозы, — сказала в заключение г-жа Зарагир.

На следующее утро дамы пошли прогуляться вместе по красивым улицам Мантона. Они устроили себе экскурсию по магазинам.

— Кто шьет для вас в Париже? — спросила г-жа Даже у г-жи Зарагир.

— В Париже? Мне? Никто. В Париже? Я даже ни разу там не была.

— Вы никогда не были в Париже? Какая несправедливость! И вы не восстаете против этого?

Г-жа Даже хотела быть всего лишь приятной собеседницей, не более того, и не была способной на коварство, но при этом была весьма честолюбивой, а известность г-на Зарагира просто восхищала ее. Она мечтала сблизиться с четой, дружба с которой добавила бы ей самой престижа, и преследовала лишь эту цель, когда льстила г-же Зарагир и жалела ее.

— Такая женщина, как вы, и вдали от Парижа! Какая несправедливость! — повторяла она.

В ответ г-жа Зарагир стала описывать ей Тижу:

— Мы получаем парижские газеты, литературные и иллюстрированные журналы. Как видите, мы не дикари, — сообщила она своей новой подруге.

В этот момент они зашли в один из магазинов и стали выбирать там шарфики, которые продавец выложил перед ними на прилавок. Они брали один за другим, разворачивали их, завязывали вокруг шеи и смотрелись в зеркало.

— Мадам хочет розовый шарфик? — предложил продавец г-же Зарагир.

— Нет, спасибо. Я не ношу ничего розового.

— Вы не носите розового? Это из суеверия? — спросила госпожа Даже.

— Нет. Просто мой муж не любит розовый цвет.

— Он не любит розовый? Странно. Розовый цвет так украшает, он такой нежный, такой женственный. Но к чему спорить? У пожилых людей свои взгляды на вещи, а ваш супруг — великолепный старый господин. Он совершенно уникален. Таких теперь не делают.

— Он великолепен, но он вовсе не старый, — отвечала со смехом г-жа Зарагир.

Они купили свои шарфы, прогулялись вдоль магазинов, разглядывая витрины, потом зашли в кондитерскую.

— Правду говорят, — заметила г-жа Зарагир, — что дружба возникает так же внезапно, как и любовь. — Вчера я увидела вас впервые, а сейчас уже предчувствую, как мне будет горько с вами расставаться. В Тижу у меня нет подруг-француженок.

— Какая же вы милая! Если бы вы приехали в Париж и не остановились у меня, я бы обиделась на вас. Ваш муж знает, кто мы такие, и в моем доме, хотя и его нельзя назвать дворцом, есть все для комфортабельной жизни. Так что решайтесь. Увы, время не жалеет красивых женщин и, если бы я была на вашем месте, я очень жалела бы, что провела лучшие годы жизни на краю света, между огородом и бельевым комодом. Вы даже не знаете, что теряете. Ваш муж вас прячет? Его можно понять. Вы молоды, очаровательны и вполне естественно, что мужчина его возраста, хорошо поживший и слишком хорошо знающий женщин, накопил в своем характере достаточно эгоизма и не может не испытывать ревности.

— Он? Эгоист? Ревнивец? Вы ошибаетесь. Если бы я захотела, мы завтра же поехали бы в Париж.

— Тогда чего же вы ждете? Приезжайте, и весь Париж будет у ваших ног. Вы вполне этого заслуживаете. Я бы даже сказала, что вы имеете на это полное право.

— Весь Париж у моих ног? Ну это уж вы, я думаю, преувеличиваете.

Г-жа Даже настаивала, повторила свое приглашение, и г-жа Зарагир, прельщенная банальными картинами и обещаниями успеха, внезапно испугалась быстротечности времени. Ей вдруг показалось, что она была лишена чего-то, за что необходимо немедленно ухватиться. Вернувшись с прогулки, она тотчас побежала к мужу, сидевшему с книгой под деревом.

— Поедем в Париж, Даже нас приглашают, — сказала она.

— Это весьма приличное семейство, весьма серьезное и весьма скучное, а госпожа Даже — круглая идиотка, если я не ошибаюсь, — отвечал ей г-н Зарагир.

— Идиотка? Вовсе нет, поскольку я тебе говорю, что она нас приглашает.

— Жить у Даже? Нет уж, спасибо, я предпочитаю гостиницу. Но я вижу, твое отвращение к большим городам исчезло, словно по волшебству?

— Да, словно по волшебству. Ты доволен?

— Я рад, что ты даешь мне еще один повод доставить тебе удовольствие. Хочешь в Париж? Поедем в Париж.

— Завтра?

— Нет. Наше состояние — не слиток золота, который достаточно хорошо спрятать. Дела мои предполагают разного рода ответственность, а ты знаешь, что чем больше разрастается богатство, тем больше опасностей его подстерегает; это, как армия, разбросанная повсюду. Меня ждут люди, и поэтому сейчас мы должны вернуться. Но я тебе обещаю, что мы вернемся во Францию при первой же возможности.