Жюстина, или Несчастья добродетели. Преступления любви, или Безумства страстей

– Бог мой! Какая чудачка, – ответила Дельмонс. – Не вздумайте отказываться от этого предложения, Жюстина… Вы должны быть глубоко признательны тому, кто вам его делает. Какой чепухой, дитя мое, набита ваша голова! Разве может юное существо пренебрегать тем, у кого оно вызывает страстное желание? Женское целомудрие, женское воздержание – эти добродетели не пользуются сейчас никаким успехом, никогда не признавайтесь в этом, глупышка. Когда страсти проснутся в вашей душе, вы увидите, что нам просто невозможно жить с такими взглядами. Зачем же женщине чувствительной, женщине страстной все время подавлять в себе эти чувства? Ведь все вокруг говорит ей о наслаждении жизнью. Не обманывайтесь, Жюстина, эти ваши добродетели могут только погубить вас, замучить, изнурить. А как приятно носить маску! Носите маску, умейте изображать себя – это все, что от вас требуется. Та из нас, которая получит репутацию кокотки, будет, конечно, не так довольна жизнью, как та, которая, занимаясь всеми видами разврата, слывет тем не менее женщиной благопристойной – вот подлинная удача в жизни! Значит, так называемая добродетель, целомудрие – это всего лишь епитимья, наложенная на наш пол мужчинами. Я поясню это на своем примере, Жюстина. Вот уже четырнадцать лет, как я замужем; ни на минуту не теряла я доверия моего супруга, он всюду прославляет мою сдержанность, мою верность ему. А ведь я с самых первых дней супружества бросилась во все тяжкие и думаю, что вряд ли отыщешь в Париже вторую такую замужнюю даму. Не было дня, чтобы я не перепробовала по семь или восемь мужчин, причем иногда по трое зараз. Меня знают все парижские сводни, а мой супруг поклянется тебе, если ты его спросишь, что сама богиня Веста не была столь целомудренной, как я. Вот как ловко ношу я эту достойную маску. Я ненасытна, как Мессалина, меня зовут Лукрецией. Я безбожна не хуже Ванини, меня называют святой Терезой. Словом, я поклоняюсь всем мыслимым порокам, я плюю на все условности, но если ты спросишь обо мне кого-нибудь из моего семейства, тебе ответят: «О, Дельмонс – это ангел». Я – ангел, а ведь сам князь тьмы знает, возможно, меньше пороков. Тебя пугает, ты говоришь, проституция? Какая чушь, дитя мое! Давай рассмотрим ее со всех сторон – чего же в ней страшного? Страшно то, что она делает юную девушку распутницей? Да ведь это означает всего-навсего уступку самым сладким движениям натуры! Ведь природа мудра, и если бы эти движения, эти помыслы были опасны, она бы и не знала их! Найдешь ли ты хоть одну женщину, которая ни разу в жизни не испытывала желания отдаться мужчине, желания настолько же непреодолимого, как голод и жажда? Вот я тебя и спрашиваю: разве природа может внушить женщине желание, которое было бы преступным? Хочешь рассмотреть этот вопрос с точки зрения отношения к обществу? Изволь. Я думаю, что вряд ли можно найти для того пола, который делит с нами весь мир, более приятное занятие, чем возлежать с молодой женщиной. И если все мы, весь наш пол оказался бы вдруг подвержен тем ложным взглядам, которые нам проповедуют ханжи и святоши, что прикажешь делать другой половине рода человеческого?

Что им останется, если они будут встречать постоянный отказ с нашей стороны? Собственный кулак или задница приятеля. Но ведь это же, вспомни, даже ты считаешь грехом! Ты станешь меня уверять, что все эти вопросы решаются в браке? Да, если решишься ограничить себя на всю жизнь одним мужчиной или одной женщиной. Но опять же с этим не согласна природа, и ты сама можешь легко найти примеры, подтверждающие это положение. Природа не терпит все эти глупые, несносные догмы, созданные нашей цивилизацией; слушать только ее голос – вот самый верный путь никогда не ошибаться в жизни! Словом, милая Жюстина, поверь той, которая обладает опытом и знаниями. Самая нужная вещь для девицы – уступать всем желаниям, которые внушает ей природа. Но, разумеется, как я тебе только что говорила, надо при этом не забывать о внешних приличиях.

Вчера ты возмущалась теми предложениями, которые тебе дала наша добрая и умная мадам Дерош. Ах, душечка, а что мы могли бы делать без этих готовых к нашим услугам созданий? Есть ли во всем мире профессия более необходимая и более заслуживающая признания, чем профессия сводни? Ее уважали во все времена и у всех народов: греки и римляне возводили храмы богине сводничества, великий Катон был сводником у своей супруги, Нерон и Гелиогабал в своих дворцах устраивали бордели. Вся природа – сводня. Словом, самое достойное занятие в жизни – уметь хорошо сводничать.

– Вы очень добры, мадам, – вмешалась в разговор Де-рош, – так приятно слышать комплименты в свой адрес.

– О боже мой, – воскликнула Дельмонс, – да я просто говорю то, в чем уверена всем сердцем и разумом. И совершенно искренне поздравляю Жюстину ей удивительно повезло, что именно вы попались ей в начале ее карьеры. И пусть она смело следует вашим советам, мадам, пусть она слушает только вас, и я могу обещать ей самую легкую, самую приятную жизнь…

Стук в дверь прервал увлекательную беседу.