Живая мишень

— Если это и глупость, то очень трогательная. Подобное отношение к действительности способно растопить сердце даже такого закоренелого циника, как я. — Он улыбнулся. — А мое сердце, как мы с тобой выяснили, давно превратилось в кусок льда. Поэтому я особенно нуждаюсь в подобного рода… фактах.

Алекс посмотрела на него — и не сразу смогла отвести взгляд. Его глаза были такими же холодными, как и всегда, но вместе с тем он словно просил ее о чем-то. И Алекс внезапно почувствовала, как ее обдало жаром. Ей стоило огромного труда взять себя в руки. О чем, бишь, они говорили?

— Значит, я достаточно глупа, чтобы видеть в людях хорошее, — сказала она, нервно облизав пересохшие губы. — Чем мы займемся, пока Гэлен не свяжется с нами?

Алекс тут же выбранила себя за неосторожность, но было поздно. Черт, черт, черт! Она дорого бы дала, чтобы этот вопрос не прозвучал вовсе. Алекс была уверена, что Морган ответит какой-нибудь двусмысленностью, и мысленно готовилась к отпору, но ничего подобного не произошло.

— Даже не знаю, — сказал он. — Разве только ты позволишь мне отыскать что-то хорошее в тебе.

— Что-что?

— Я хотел сказать, что не стану рисовать тебя без твоего разрешения.

— Вряд ли ты его получишь. Я терпеть не могу сидеть неподвижно.

— Я этого и не требую. Но ты же будешь иногда смотреть телевизор или читать что-нибудь… Если ты согласишься на эти небольшие сеансы, я обещаю брать тебя с собой, когда буду ходить на разведку. Думаю, это немного скрасит наше вынужденное бездействие.

— А ты не боишься, что я не смогу за тобой угнаться?

— Нет, не боюсь. Если ты будешь отставать, мне придется только замедлить шаг, только и всего. Одну я тебя не оставлю в любом случае.

— Тогда верни мне мой револьвер.

— Он в моей сумке, можешь взять его когда захочешь. Не понимаю только, какую пользу может принести твой пистолетик, если на тебя охотятся с броневиками и гранатометами? Нет, если нас обнаружат, нам придется прибегнуть к методам партизанской войны.

— Что, выроем в лесу землянку и будем в ней прятаться?

— Ничего подобного. Сидеть на одном месте опасно, особенно в нашем положении. Мы будем постоянно двигаться, останавливаться, наносить удар и снова исчезать. Тебя это устраивает?

Алекс уже собиралась сказать «нет», но внезапно передумала. Ей показалось, что Морган прав. Если они будут только прятаться, в конце концов их найдут и уничтожат.

— Устраивает, поскольку это, по-видимому, единственный способ остаться в живых, — сказала она. — Я не хочу, чтобы меня загнали в угол, точно какую-нибудь крысу в норе. Только уж давай по-честному: если я разрешу тебе рисовать меня, за это тебе придется…

Морган покачал головой: — Никаких фотографий.

— Я вовсе не это имела в виду. Ты не настолько красив, Морган.

— Надеюсь, что нет.

Но его лицо, хранящее так много секретов, так и просилось на пленку, и Алекс решила про себя, что вернется к этому разговору когда-нибудь потом. Если только оно у них будет — это «потом».

— Если бы я попыталась тебя сфотографировать, У меня бы вышло что-то вроде Берлинской стены, — сказала она. — Давай лучше займемся вот чем. — Когда-то ты сказал, что, если я убегу от тебя через лес, ты найдешь меня по следам. Я бы хотела, чтобы ты научил меня читать следы.

— Зачем тебе это?

— Может пригодиться. В своей жизни я уже дважды оказывалась в ситуациях, когда мне приходилось пожалеть о том, что я не следопыт. Хотя, вообще-то, я в этом деле не новичок. Я, правда, никогда не была скаутом, но отец брал иногда меня с собой на охоту. Так что в лесу я ориентируюсь.

— Но зачем тебе разбираться в следах?

— Несколько лет назад в Турции потерялась одна маленькая девочка. Она ушла из деревни, пока я фотографировала ее родителей. Чтобы найти ее, потребовалось четыре дня. К сожалению, девочка была мертва. Она поскользнулась на тропе и свалилась с обрыва в реку. Если бы мы нашли ее быстрее, этого бы не случилось.

— Ну конечно, как я не догадался! — Морган насмешливо хлопнул себя ладонью по лбу. — Еще одно средство спасти мир!

— Не мир, а просто маленькую трехлетнюю девочку. Так ты будешь меня учить?

— За несколько дней многому не научишься. Мой учитель — индеец из племени апачей — занимался со мной несколько месяцев и все равно остался недоволен. Он сказал, что бледнолицый всегда останется бледнолицым.

— Я постараюсь усвоить, что смогу: такая наука всегда может пригодиться. Ну что. договорились?

Морган улыбнулся:

— Договорились.

— Тогда я иду спать. Разбуди меня пораньше.

— Да, конечно. Иди отдыхай, у тебя был трудный день.

— Просто ужасный.

— Хотелось бы мне сказать, что худшее уже позади, да не могу.

— И не говори. Я все понимаю. Спокойной ночи.

Алекс так устала, что даже поленилась включить свет в спальне. Стянув брюки, она на ощупь взбила подушку и, улегшись, укрылась одеялом. Ей казалось, что она сразу заснет, но вместо этого, лежа в темноте, Алекс снова и снова перебирала в памяти события и переживания прошедшего дня. Он действительно был очень трудным, тяжелым, но странным образом сблизил их с Морганом. И это тоже тревожило Алекс.