Живая вода

— Благодару к вам, фрейлен, — говорил Карл Иваныч, шаркая ножкой. — А впрочем, не мое дело… В сущности, виноват наш хозяин, который собрал в одной комнате слишком разнообразное общество. Можно ожидать всего… да… Мужик всегда нагрубит, и, кроме того, от него воняет дегтем. Я ведь ни слова не сказал, что все мужики… как это сказать повежливее? Да, я ничего не сказал, что они все глупые, невоспитанные и грубые люди…

Карл Иваныч умел говорить долго и красноречиво, хотя по временам и перевирал русские слова.

Все куклы как-то сразу разделилась на богатых и бедных, вернее сказать, — на дорогих и дешевых. Особенно это было заметно между куклами-женщинами. Куклы с фарфоровыми головками, умевшие закрывать глаза, а особенно те, которые умели говорить «папа» и «мама», совсем не желали смотреть на простых кукол с бумажными головами, в дешевеньких ситцевых костюмах. Особенно важничала французская десятирублевая кукла с рыжими волосами. Она была в настоящем шелковом платье и в шляпе с пером.

— У меня одна надежда, что я когда-нибудь вырвусь отсюда, — повторила она со вздохом, закатывая большие, черные глаза. — Конечно, меня купят порядочные люди, т. е. люди богатые… Говоря между нами, наш хозяин хотя и добрый человек, но я очень сомневаюсь, чтобы он понимал что-нибудь по-французски. И вообще он получил не совсем хорошее воспитание… да…

— А по-моему дело гораздо проще, мамзель, — перебил ее бесцеремонно клоун. — Его в детстве, вероятно, часто били по голове палкой… Очень неприятно, когда бьют по голове палкой. Я это испытал, когда учился своему ремеслу… Нет ничего труднее, как быть клоуном, потому что должен постоянно притворяться перед публикой веселым.

Этот спор прекратился, когда в магазин вошел Андрей Иваныч с новыми покупками.

II

Хлопот по устройству магазина хватило ровно на две недели. Кроме магазина нужно было устроить жилые комнаты: одну Андрею Иванычу, одну Катерине Петровне, кухню и мастерскую. Последняя заменяла и столовую. Мебель была простенькая, комнаты маленькие, и приходилось выгадывать каждый уголок.

— Ничего, устроимся, — думал вслух Андрей Иваныч. — Много ли нужно места живому человеку, Катерина Петровна?

Девушка заведывала всем хозяйством. Она наняла дешевенькую кухарку и сама учила ее, как готовить, сама ходила покупать провизию. Нужно было рассчитывать каждую копейку. Капиталов у дедушки осталось немного, хотя он и не жаловался. Маленькая комнатка Катерины Петровны выглядела даже нарядно, благодаря дешевеньким кисейным занавескам, дешевеньким цветам на окнах, дешевенькому туалету и дешевеньким картинкам на стенах.

— Совсем отлично, Катерина Петровна, — хвалил ее Андрей Иваныч, причмокивая. — Как в лучших домах…

Больше всего времени, конечно, заняло устройство магазина, где нужно было устроить витрины с товаром, сделать выставку в окне, разложить товар подешевле по полкам и т. д.

— Главное, чтобы у покупателя глаза разбегались, и дух захватывало, когда он войдет в магазин, — рассуждал Андрей Иваныч.

— Дорогой и мелкий товар, дедушка, мы в витринах разложим, чтобы не пылился, а дешевый расставим по полкам.

— Так, так, Катерина Петровна, — соглашался со всем дедушка. — Умница ты у меня…

Когда дело дошло до устройства выставки товара в окне, дедушка и внучка чуть не поссорились. Андрей Иваныч устроил все сам и позвал внучку полюбоваться своей работой.

— Хорошо… а?

Девушка посмотрела на его работу и только покачала головой.

— Не хорошо? — удивился старик.

— Да, не совсем, дедушка…

— Вот тебе раз!.. Благодарю, не ожидал… Впрочем, что я тебя спрашиваю: ты еще просто девчонка я ничего не понимаешь.

— Нет, понимаю…

— Нет, не понимаешь!..

Старик даже обиделся. Хлопотал, старался, работал, и вдруг: не годится.

— Дедушка, вы не обижайтесь, — уговаривала его девушка. — Вот вы выставили на самом видном месте дорогую французскую куклу, а платье на ней и выцветет от солнца.

— Ну, положим… гм… пожалуй…

— Мы ее отодвинем в сторонку, где с улицы видно, а солнце не хватает. Потом вы расставили оловянных солдатиков, а их с улицы и не видно… Только будут напрасно место занимать.

— Ну?

— Потом… Одним словом, позвольте мне все устроить самой, а потом посмотрите с улицы.

— Будем посмотреть, как говорят русские немцы. А все-таки ты ничего не понимаешь… — решительно ничего! Просто — дрянная девчонка, которая вздумала учить старика. А курицу яйца не учат… да…

Теперь уж обиделась Катерина Петровна. Даже слезы на глазах показались. В самом деле, за что дедушка называет ее дрянной девчонкой? Скрепя сердце, она принялась за работу, и через полчаса выставка в окне была готова. Андрей Иванович надел пальто и шляпу и вышел на улицу. Он три раза прошел по тротуару — сначала быстро, потом потише, а потом уже совсем тихо.

— Ничего… У Катерины Петровны, действительно, того… есть вкус… — бормотал он про себя. — А ну-ка перейдем на другую сторону.

И с противоположной стороны улицы выставка в окне ничего не потеряла. Особенно хороши были зеленый попугай, трубочист и толстый немец Карл Иваныч. Совсем живые…

Разные блестящие погремушки тоже были недурны.