Живее всех живых

– Сынок, хороший мой, какой кошмар тебе пришлось увидеть и пережить! И все это время ты носил в своей юной, почти детской душе этот тяжкий груз. И мне теперь в какой-то степени стало даже легче. Да, да, я теперь знаю, как исчез мой любимый мужчина, без которого я жизни не видела. И теперь я знаю, кто в этом виноват! Сынок, любимый мой, это нельзя оставлять просто так! Ты должен отомстить! Этот человек, который считает себя твоим отцом, должен понести наказание! Поклянись мне, что ты отомстишь! За меня, за себя и за своего настоящего отца. Пусть не сейчас, но придет время, ты сам поймешь, что вот он – час расплаты. Не торопись, сама жизнь тебе подскажет, а может, и я, если смогу до тебя достучаться с того света… К тому же ты будешь не один…

– Не один? – тут же спросил Алексей. – В смысле?

Виталий скривил губы и усмехнулся.

– Не торопи события, братец, – при последнем слове вместе с губами он перекосил все свое лицо.

Снова повисла пауза. Я решила нарушить ее, ожидая продолжения этой неприятной, страшной и одновременно такой грустной истории.

– Значит, ты решил сдержать клятву, которую дал своей матери. Как ты пришел к такому изощренному способу мести? Неужели реально мама подсказала с того света? – не удержалась я, хотя и понимала, что это было немного жестоко.

– Представь себе, да, – последовал ответ. – Я пообещал маме, что обязательно отомщу. Я долго придумывал план мести, но в голову ничего не приходило. Потом я даже и думать об этом перестал. Но вдруг… Вообще идея с волком-убийцей не нова. О чем-то подобном я как-то прочитал в книге. В каком-то фильме видел, как специально дрессировали бойцовых собак и натравливали их на определенных людей. И вообще тема животных мне очень нравилась, и в книгах, и в фильмах. Мои любимые – это Джек Лондон «Белый Клык» и «Зов предков». И видимо, неспроста… Да, однажды мне приснилась мама, хотя до этого я ее во сне уже не видел несколько лет. А тут… вижу ее, она такая красивая и молодая, черные распущенные волосы, идет ко мне навстречу и улыбается, а рядом с ней волк бегает… Не сразу я придал значение этому сну. А уже через несколько дней до меня дошло, словно обухом по голове шарахнули. И случилось это, когда я на охоту пошел, уток решил пострелять. И наткнулся случайно на волчонка маленького. Вот тут-то сразу и вспомнил свой сон, и книжки, и фильмы, словно за секунду все перед глазами замелькало. К слову сказать, второго такого волчонка нашел и забрал к себе Семен Копытин. Видимо, мать-волчица погибла, а волчата остались. Неизвестно, сколько их было, но вот двоих, по воле судьбы, подобрали. Только Семен воспитал из своего найденыша хорошего охотника и преданного доброго пса. А я из своего сделал озлобленного зверя, который жил и рос с надеждой отомстить моему обидчику.

– Как ты этого добился? – изумленно спросил Алексей.

– Это было не особо сложно. Но требовало времени и терпения. Вообще в моем волке жили, грубо говоря, две личности. Добрый, преданный, как пес, зверь и озлобленный, жаждущий мести волчара. Я назвал его Акела. И воспитывали его тоже две личности. – Виталий сделал интригующую паузу, потом продолжил: – Кормил его и ласкал я – я именно такой, какой я есть, в своем обличье. А иногда сюда приходил совсем другой человек. Точнее, это тоже был я, только одетый в темный плащ или фланелевую рубашку, которые так любил твой отец. На голове была черная вязаная маска с прорезями для глаз, и от этого страшного человека всегда пахло соляркой. Это был главный раздражитель. В таком обличье я периодически являлся к своему Акеле и издевался над ним. Я говорил совсем другим голосом, я унижал его, орал на него и бил через перегородку палкой. А потом уходил и через время приходил в своем нормальном облике, кормил его и гладил, даже просил у него прощения за то, что приходилось с ним так поступать. Но проходил день-два, и снова появлялся этот страшный человек в черном плаще, в резиновых сапогах и с маской на голове, от которого пахло соляркой. Акела его чувствовал уже издалека, я не успевал еще зайти в домик, как слышал его злобное рычание, а когда он видел меня, то начинал скулить и забиваться в угол.

– Какой ужас, – тихо прохрипел Алексей. – Бедное животное.

Виталий, как и прежде, криво усмехнулся.

– Бедное не бедное, но этот зверь, в котором кипела ненависть, просто жаждал когда-нибудь оказаться на свободе и загрызть своего обидчика. Во время такого сурового воспитания была небольшая осечка, Акела ухитрился схватить меня за ногу. От злости он даже прокусил резиновый сапог и повредил мне связку на голеностопе. Тогда-то я понял, что этот зверь готов разорвать своего обидчика.

«Вот почему ты прихрамывал на одну ногу», – тут же вспомнила я.

– Ты держал его все время здесь? – спросила я. – Не боялся, что кто-то его здесь обнаружит?