Живи

Другая молодая девушка, общаясь со своим парнем, была в разговоре с ним очень милой, но, положив трубку, ругала его всеми возможными ругательствами. Причины были разные. Почему же свои придирки не высказать в ненасильственной форме и не обсудить их? Почему не проработать общие проблемы и не решить их? Они жили вместе, при этом у нее были дети от первого брака. Дети впитывают такую модель поведения: мама сильно болеет, у мамы нет волос, но мама боится сказать отчиму, что ей не нравится, что он, к примеру, выпивает. Вывод: мама терпит. А раз терпит мама, дети тоже в последствии будут терпеть.

Вот еще один пример. В нашем отделении работала медсестра, которая, мягко скажем, от Бога свой медицинский талант не унаследовала. Другие медсестры, зная ее способность часто прокалывать пациентам вены (а проколоть вену иглой, через которую вливается химия, это значит, оставить под кожей не только синяк, но и ожог), старались минимизировать ее работу с нами. Я для себя твердо решила, что, если каким-то образом выпадет так, что она будет ставить мне капельницу, я откажусь и попрошу это сделать кого-то другого. Но некоторые женщины, даже зная, что эта медсестра слишком часто прокалывает вены, были согласны рискнуть и дать ей руку, боясь ее обидеть. «Неужели это важнее вашего здоровья?» – спрашивала я. В ответ мне говорили: «Как-то неудобно отказать…»

Здесь особо нечего комментировать. Повторюсь: все женщины, с которыми я лежала в отделении во время химиотерапии, обладали крайне низкой самооценкой. Увы…

К тому времени я уже познала, что такое любовь к себе. К тому времени я уже ушла от тирана, который четырнадцать лет унижал и избивал меня. К тому времени я, как ни прискорбно, порвала токсичные отношения с матерью, которые буквально высасывали из меня жизнь. К тому времени я поумнела и полюбила себя, став для многих неудобной. Но было слишком поздно – у меня диагностировали четвертую стадию рака.