Живи с молнией

1

Эрик встретился с Хэвилендом случайно. Он поднимался на лифте, как вдруг, поравнявшись с площадкой какого-то этажа, увидел сквозь стеклянную дверцу человека, поджидающего лифт.

Эрик узнал Хэвиленда, и сердце его екнуло. Он медленно вышел из кабины.

– Доктор Хэвиленд! Вы уже вернулись?

Тот поглядел на него с вежливым удивлением и улыбнулся.

– Да, всего несколько дней назад. – Он повернулся к лифту, словно опасаясь, что не успеет нажать кнопку и лифт вызовут с другого этажа, и по этому жесту, по тону ответа Эрик, весь похолодев, вдруг понял, что Хэвиленд его не узнал.

– Мне бы хотелось как можно скорее поговорить с вами, – сказал Эрик. – Я хочу напомнить вам обещание, которое вы мне дали.

– Я дал вам обещание?

– Да. Прошлым летом, перед вашим отъездом, на приеме у Фокса. Вы не помните? Я был с Максуэлом.

Хэвиленд наморщил лоб и покачал головой, не забыв, однако, на всякий случай войти в кабину лифта.

– Послушайте, – сказал он несколько виновато, – может быть, вы зайдете ко мне в кабинет? Я сейчас там буду. Комната номер шестьсот двенадцать.

Хэвиленд захлопнул дверцу, и кабина поехала вниз; Эрик проводил ее глазами. Он был подавлен странным чувством внутренней пустоты и обиды, словно кто-то совершил ужасную ошибку, за которую ему приходится расплачиваться. Ему казалось, что все его планы рухнули и будущего больше не существует.

Он не стал ждать лифта и бегом спустился по девяти пролетам лестницы. Стукнув в дверь Хэвиленда, он сейчас же открыл ее и вошел.

Кабинет Хэвиленда был невелик, выбелен известкой и ничем не примечателен. Верхнюю половину стены напротив письменного стола занимала классная доска. На ней двумя разными почерками были написаны какие-то непонятные Эрику уравнения, словно Хэвиленд вел с кем-то теоретический спор. На полу возле двери стоял небольшой элегантный чемоданчик.

Хэвиленд сидел, развалясь в кресле. Даже без пиджака, с засученными рукавами рубашки, он сохранял изысканно щегольской вид. Хэвиленд заговорил, не дав Эрику открыть рта.

– Знаете, я должен извиниться, – сказал он. – Кажется, теперь припоминаю. Ваша фамилия Гордон, не правда ли?

– Горин.

– Ах да, конечно. Кажется, я обещал взять вас к себе в лабораторию. Но, – он пожал плечами, – в настоящее время я вам ничего не могу предложить. Видите ли, мне нужно проделать ряд опытов. Вопрос в том, с какого начать. Вот это я и стараюсь теперь решить.

– Но неужели сейчас нет никакой работы? Ведь независимо от того, с какого опыта вы начнете, вам, наверное, потребуется какое-то оборудование, которое потом может пригодиться для любого опыта?

– Как вам сказать… – Хэвиленд провел по щеке ногтем большого пальца. – Не обязательно. Вы знакомы с современным состоянием ядерной физики?

– Не особенно. Я кое-что читал, но…

Хэвиленд поглядел в окно, затем перевел на Эрика бесстрастный взгляд.

– Значит, мне придется объяснять вам все с самого начала. Если вы не возражаете, конечно.

– Нет, пожалуйста, – сказал Эрик. Он не мог понять, подготовка ли это к отказу или первый признак победы, и принялся слушать с двойною целью – узнать что-то новое и разгадать намерения Хэвиленда. – Нисколько не возражаю.

Хэвиленд продолжал смотреть на него с тем же странно-спокойным выражением. У него был большой запас ничего не значащих вопросов и фраз, казавшихся ему самому настолько банальными и бесцветными, что в его устах они звучали тонким сарказмом.

Фраза «если вы не возражаете» должна была послужить Эрику сигналом к извинениям за то, что он посмел явиться к Хэвиленду без всяких знаний предмета, который хотел избрать своей специальностью, и к немедленному уходу. Но Эрик понял эти слова буквально, и Хэвиленда это сначала поставило в тупик, потом чуточку рассердило и в конце концов показалось забавным. Еще момент – и он неожиданно, к собственному удивлению, заговорил с юношей серьезно, без всякого сарказма:

– Ну, ладно. Так вот в чем дело. Фактически об атомном ядре ничего не известно. За последние два года в этой области была проделана большая работа, но все это пока ни к чему не привело. Ожэ в Париже, Чэдвик в Англии, другие ученые в Германии и в России – все пытались по-разному решить одну и ту же задачу: расщепить атомное ядро и посмотреть, что из этого выйдет, но… – он покачал головой, – результаты у всех получались разные. В некоторых случаях возникало новое излучение, по проникающей силе превосходящее все, что мы до сих пор знали, Что это за излучение? Что оно означает? Откуда взялось? Не знаю. Я даже не знаю, как подойти к решению этой загадки, – мне нужно посидеть за столом, подытожить результаты всех исследований и сделать какие-то выводы для себя. А сколько еще придется над этим сидеть – не имею представления.

– Понимаю, – медленно сказал Эрик. – Другими словами, вы меня гоните прочь.

– Ну, это слишком уж сильно сказано…

– Но по сути это так и есть, не правда ли?