Живое и мертвое

Деревня была мертва. Не так, как раньше. Если прежде в ней жили мертвецы, то теперь не было ни единой души вовсе. Ни живой, ни мертвой. Напрасно Винни звал. В ответ только ветер скрипел воротами рынка, которые так и остались распахнутыми.

Что случилось? Если он обидел друзей, то почему ушли все остальные? Или не ушли. Тогда куда делись?

Опустошенный, он сел на землю возле рыночных ворот. Что теперь? Куда дальше? В памяти стали всплывать разрозненные куски его путешествия. Дикого, невероятного. С того самого дня, как он поспорил с избалованным сыном советника Санти. Тот привык получать все. А Винни… Винни просто напился тогда и бравировал. Глупо выпендривался перед девчонкой.

Если бы не эта глупая бравада одного и не избалованность другого, ничего бы не было. Дурацким спором они обрекли на смерть Митрика. И отца Санти, и мать Винни. Да и самого Винни, наконец. Только, в отличие от всех других, Винни Лупо почему-то не умер. Он остался жить. И жил в мире, который раздвинул для него свои границы. А теперь будет еще неведомо сколько жить в мире, который изменился.

Как изменился? Кто знает? Но изменился. Иначе бы он никогда не остался один.

Винни вспомнил ощущение, охватившее его во время обряда. Он был ключом к новому миру или ключом от старого… Видимо, заклинания Мессера все же подействовали. И сделали что-то с его друзьями и с жителями Бона-Нуно. И с самим Мессером тоже. Вот только Винни они почему-то пощадили и оставили.

Наверное, в наказание за то, что он сделал. С собой, с другими, со всем миром. Но ведь он не хотел этого. Он не думал об этом. Он вообще не думал. Просто плыл по течению, как брошенная в реку щепка. И куда приплыл?

И почему наказан только он? Хотя… Может быть, где-то остался еще один юноша. Сын советника по имени Санти. Который теперь, должно быть, задается такими же вопросами. Может быть, во всем мире остались только они вдвоем.

Винни поднялся на ноги и зашагал прочь от деревеньки.

Надо найти его. Обязательно найти. Вернуться в Витано через болото, через барьер и страх или еще как-то. Вернуться и найти его. Найти, чтобы спросить, стоил ли тот спор всего, что случилось.

Идея так захватила полыхающие горечью, отчаянием и раскаянием остатки разума, что Винни ускорил шаг. А вскоре и вовсе перешел на бег. Добравшись до края долины, стал карабкаться вверх по склону, спотыкаясь, падая и срывая ногти.

Мессер говорил, что человек не тот, кто живет в человечьем обличье. Человеком живое существо делает то, что незримо живет у него внутри. Можно быть мертвым и оставаться человеком. А можно жить человеком и быть при этом гнилым упырем.

Дорожка бежала через лес быстрее Винни. И он пытался догнать и обогнать ее. По обе стороны мелькали деревья, сливаясь в пестро-зеленую рябь. Такой же пестрой рябью скакали мысли.

Вот он, Винни Лупо, кто он? Человек? Или только готовится им стать? А может, был им когда-то, но растерял все человеческое, как те маги, что основали Витано и растили в нем людей, как коров на убой? Может быть, он растерял все человеческое, что в нем было, и никогда уже не будет человеком? Во всяком случае, вчера вечером он вел себя, как упырь.

Кто он? За что отвечает? Как ему жить дальше? Тот мир обмана и лжи, мир насилия и предательства был мерзок, хотя и в нем можно было жить счастливо. Не зная правды. Не подозревая о ней. Наверное, тот мир, в самом деле, стоило разрушить. Но что взамен? Что теперь? Что дальше?

Деревья расступились. Лес остался позади. Винни остановился, как вкопанный, сбив дыхание не то от долгого бега, не то от представшего перед глазами зрелища. Ноги подкосились. В груди что-то сдавило, словно бы сердце его снова стало живым.

На поляне перед чахлыми кустами, в которых пряталось болото, были все. Здесь были жители Буна Нона и жители других деревень, расположившихся по соседству. Здесь толпились упыри и оборотни, которых Винни давно научился отличать от обычных людей. Здесь были знакомые и незнакомые. Их было столько, что ступить, казалось, некуда. И все они медленно стягивались к болоту.

А там, за кустами, над болотом, в клубящемся, тающем тумане поднимался великий город Витано.

На ватных ногах Винни медленно двинулся сквозь гудящую толпу. Кто-то узнавал его, приветствовал, о чем-то спрашивал… Винни не слышал.

Страхи отступили. Стыд прошел. И страх, и стыд теперь ощущались, как что-то застарелое, хотя еще пять минут назад полыхали внутри буйным пламенем. Теперь он чувствовал их глухой отголосок, будто за какую-то древнюю провинность, совершенную в далеком детстве.

Голова была занята теперь совсем другим. У них получилось. Глупо было предположить, что ничего не вышло. Нелепо было считать, что не осталось никого, кроме него и Санти. Остались все. И у них получилось. Только вопросов это не снимало. Что дальше?