Живой журнал

— Да, наверное, вот поэтому. — Перекинув шлем в правую руку, я двинул Колобку левой промеж глаз. Дал так, как привык — обойдясь без айкидо, техник и стоек. Вломил со всей силы, вложив в свой удар всю свою мощь и всю горечь своей потери. Словно в замедленной съёмке нос Колобка хрустнул и перекосился. Его лицо залила кровь, и оно утратило форму и очертания. Завопив, как гиена, Колобок начал пятится, но оступился и завалился на правый бок. Я закрыл глаза и досчитал про себя до пяти, давая Колобку шанс подняться, укатиться куда подальше — ну, или кинуться на меня, чтобы я дал ему уже правой.

— Сволочь, сука, да я тебя пристрелю, — слышу я. Открываю глаза: здоровенный мужик медленно поднимается с асфальта и вытряхивает из портупеи «чезет». Матерясь, Колобок начал наводить на меня ствол. Много лет назад я вот так же смотрел в смертоносную точку дула точно такого же пистолета. Из того пистолета меня убивали. Тогда я очень испугался. Но сейчас страха не было. Я глядел на Колобка и терпеливо ждал, когда наши взгляды встретятся. И я дождался. Не знаю, что именно Колобок прочитал на моём лице, но он побледнел, зрачки его глаз расширились и напрочь съели радужную оболочку.

— Я.… я.… — опуская оружие, неловко пробормотал Колобок, — короче, я тебя понял. Я скажу ребятам, чтобы к ней больше никто не подходил… что ты запретил и близко подходить к ней.

— Вот теперь, Лобов, ты действительно меня понял.

Надев шлем, я обнял коленями серебристый бок «большого гуся» и отправился на Ленинский проспект. Двигаясь по шумной, запруженной машинами, улице, я гнал туда, где на Житной располагалось Министерство внутренних дел России. Через пятнадцать минут, входя в знакомое белое здание, я уже имел в голове готовый план разговора с Добровольским.

Генерал-полковник МВД, Владимир Петрович Добровольский был руководителем моей группы в Интерполе. Сама группа относилась к юрисдикции Национального Центрального Бюро Интерпола в Лондоне, и там я подчинялся Мари-Энн Бошо, которой был обязан докладывать о каждом своём шаге. Теперь я хотел добиться, чтобы Добровольский хотя бы на десять дней избавил меня из-под её опеки. А ещё я хотел получить допуск к секретным архивам Первого Государственного управления КГБ СССР, где, как я уже понял, хранилось дело моего погибшего отца. Именно там мог быть спрятан ключ к позывному «Омега». Этот человек тридцать два года назад объявил в розыск брата Иры. И если вопреки здравому смыслу брат Иры был всё ещё жив, то и я, в свою очередь, мог попытаться найти его. Разговор с Добровольским был долгим, я крутился и изворачивался, как мог, но всё-таки убедил его. После всех колебаний Добровольский обещал связаться со мной ровно через сутки. Абсолютно вымотанный, я выполз из здания МВД и посмотрел на часы: было уже десять. Не заморачиваясь сообщениями своей великодушной Терентьевой, я сделал небольшой крюк на Юго-Западную и проехал через двор, где жила синеглазая женщина. Там мне повезло найти её кроссовер. Воспользовавшись случаем, я обновил в её «туареге» «жучок» и послал обновлённую ссылку Фадееву.

«Принято, — пришёл мне ответ от Дядьсаши. — А теперь отдыхай, Андрей».

Но вместо того, чтобы послушаться своего Учителя — onshi, я поднял голову и нашёл окна Иры. Из них в ладони ночи лился мягкий золотистый свет. Подумав, я сел на бордюр рядом с её машиной и достал сигарету. Выкурил первую, потянулся за второй, щёлкнул колесиком «крикета» и уже готовился закурить по новой, когда заметил, что в окнах Иры темно. И вот тогда я понял: моё сердце, которое всегда узнавало её раньше моих глаз, больше её не видит. Оно перестало чувствовать её и почти совсем отпустило. В душе у меня снова были простор, пустота и одиночество. Злость, ненависть, страсть, влечение, желание, ревность — убивавшая меня и убитая мной любовь — все эти чувства разом покинули меня и канули в Лету памяти.

Я вырулил со двора Самойловой и поехал домой. Мне предстояло еще одно, последнее на сегодня дело. В 20:45 я отпирал ключами дверь своей квартиры. Стянул куртку, включил свой плейлист на «YouTube» и нашел сингл Сии Ферлер32. Есть мне совсем не хотелось, и я нажал кнопку на кофеварке. Приглядывая за кофемашиной, вытащил из холодильника бутылку виски, прибавил к ней кусок пармезана. Потом тяжело вздохнул и с неохотой набрал длинный лондонский номер.

— Hello, — услышал я обволакивающий, как бархат, голос, модуляциями очень напоминающий голос моего отца. Я даже сглотнул от неожиданности. — Hello? Where are you? Алло, вы где? Говорите! — терпеливо и вежливо попросила женщина.

— Привет, Эль, это Андрей, Ира, возможно уже звонила тебе, — по-английски вяло начал я, но тут меня перебили.

— Как хорошо, что ты позвонил, — сказала моя новоиспеченная сестра. — Я помню — я видела тебя тогда на Ламбетском мосту, да? Ира мне о тебе рассказывала.