Живому классику А. Исаеву.

http://www.russ.ru/forums-new/war-ist/messages/38400.html

В самом начале главы Алексей Валерьевич утверждает:

1. “Больше всего меня лично убивают в трудах Владимира Богдановича постоянные апелляции к бытовой логике. Например, история с боеприпасами на грунте.”

2. “Выкладка боеприпасов на грунт — это стандартная процедура.”

3. “Склады бывают или открытые, или подземные. Подземные очень дорогие. Открытые дешевле, и при окружении их земляным валом допускается их нахождение до 800 м от населенного пункта. Что, впрочем, подтверждается случаями взрывов на складах, которые происходили в 90-х годах.”

4. “В. Суворов, видимо, забыл, что события происходили в веке ХХ, а не во времена отсыревания пороха на полках кремниевых ружей.”

Даю справку:

В начале ХХ века “выкладку боеприпасов на грунт” для хранения никак нельзя было считать “стандартной процедурой хранения”, потому как в начале ХХ века ВО ВСЕХ СТРАНАХ МИРА (и в русской армии) боеприпасы ВСЕГДА хранились в разобранном (несобранном) виде: отдельно — снаряды, отдельно — взрыватели (трубки), отдельно — гильзы, отдельно — порох и т. д. Готовые выстрелы производились на сборочных производствах на арсеналах непосредственно перед отправкой боеприпасов в войска. Ни один из элементов выстрела НЕ ХРАНИЛСЯ на открытых площадках, потому как в результате такого хранения при сборке выстрелов в арсеналах рабочие получили бы очевидные проблемы. Соответственно, существовали отдельно:

— склады гильз в виде простейших стационарных (чаще — деревянных) строений с минимальными требованиями по безопасности;

— склады трубок (взрывателей): стационарные каменные строения, находящиеся на некотором (лимитированном) удалении от остальных городских построек;

— склады снаряженных снарядов: стационарные каменные здания, выносимые (по возможности) за городскую черту;

— пороховые склады: чаще всего отдельно стоящие деревянные строения с естественной вентиляцией (через открываемые окна) и освещаемые внешними (опять же через окна) источниками света; реже — подземные хранилища, под которые оборудовались имеющиеся естественные (или искусственные) полости в грунте (пещеры, катакомбы…)

— сборочные производства на арсеналах: стационарные каменные здания, удаленные от прочих городских построек.

Проживающие в Петербурге могут посетить Артмузей (бывший петербургский арсенал), в левом крыле которого есть несколько стендов, рассказывающих о технологическом процессе сборки артвыстрелов в этом арсенале. В самом здании арсенала имелся только склад трубок (взрывателей). Гильзы, снаряды и порох завозились отдельными партиями. Существовала определенная величина — общее суммарное количество ВВ в здании в килограммах — которую нельзя было превышать. Т. е. очередная партия пороха (снарядов) завозилась только тогда, когда с арсенала были вывезены собранные артвыстрелы.

Описанная система безопасного хранения взрывчатых веществ существовала в России вплоть до октябрьского переворота 1917 года. И плавно перешла в советскую действительность. Об этом можно прочитать в книге А.А. Маниковского “Боевое снабжение русской армии в Мировую войну”. Генерал Маниковский в мае 1915 года был назначен на должность начальника ГАУ (Главного артиллерийского управления) и именно благодаря его усилиям к зиме 1915–1916 гг. русская армия перестала ощущать “снарядный голод”. Однако, как не велик был соблазн во время первой мировой войны упростить процесс хранения и сборки артвыстрелов, от заведенного порядка не отступили ни на шаг: полностью снаряженные артвыстрелы НИКОГДА НЕ ХРАНИЛИСЬ В ТЫЛУ — таковые были только в войсках. И, следовательно, НИКОГДА НЕ ХРАНИЛИСЬ НА ОТКРЫТЫХ ПЛОЩАДКАХ — такой вопрос ПРОСТО НЕ СТОЯЛ в то время.

После Февральской революции Маниковский, продолжая оставаться начальником ГАУ, занял должность управляющего военным министерством и вместе с другими министрами Временного правительства был арестован в ночь на 25 октября 1917 года в Зимнем дворце. Однако вскорости под давлением рабочих петроградского арсенала Маниковский был выпущен из петропавловской крепости и вновь приступил к своим обязанностям в военном министерстве. Совнарком “прикрепил” к нему Подвойского в качестве комиссара. Маниковский согласился работать с новой властью. Однако, как вспоминал Крыленко, — “При первой же попытке самостоятельной и независимой работы Маниковский вторично сел в тюрьму и вся сеть армии служащих была принуждена сложить оружие”. Это произошло 20 ноября 1917 года. А в феврале 1918 года Маниковский из тюрьмы был выпущен и официально занял должности начальника ГАУ, начальника Управления снабжения и, в дополнение к этому, стал постоянным членом Военного законодательного совета и Артиллерийского комитета.