Читаем Живые и мёртвые полностью

Автор полагает, что благодаря стечению обстоятельств и последовательности развития событий, которые будут далее представлены в их связи друг с другом, Бигги в сознании многих жителей Янки-Сити превратился из обыденного референциального[9] образа, в котором он представал перед ними как еще один хулиганистый тип из социальных низов, в своего рода символического героя, столь любимыми американцами. В их глазах он стал защитником народа, сильным человеком, который нападает на высокородных и могущественных и заступается за бедных и униженных. Некоторое время он соответствовал в их сознании всем критериям, необходимым для выполнения этой героической роли. Позже, под влиянием новых событий, в глазах некоторых людей, веривших в него, он утратил свой героический облик; они присоединились к тем, кто считал его ничтожным дураком или негодяем, прониклись ненавистью к нему, и таких людей стало достаточно много, чтобы обеспечить его поражение.

Я думаю, что в целом, как личность, Бигги с течением времени мало в чем изменился. Хотя позднее некоторые аспекты его поведения и могли идти вразрез с первоначальным мнением людей в отношении него, он, по иронии судьбы, оставался во многом тем же самым живым, полным энергии человеком, Бигги Малдуном. Что изменилось, так это символы и составляющие их представления и ценности, приписывавшиеся ему в том политическом спектакле, в котором он играл главную роль; именно символы сначала сделали его героем — быть может, в какой-то степени даже мучеником, — а потом, по истечении некоторого времени, превратили его во мнении многих в «дурака» и даже «предателя» своего города. Распределение этих негативных и позитивных символов среди электората и в общенациональных средствах массовой информации изменялось с течением времени и по мере того, как оказывала свое воздействие последовательность событий его драматической карьеры.

Жизнь Бигги Малдуна легко делится на три основных этапа: раннюю формообразующую стадию воспитания и подготовки к выполнению той центральной роли, которую он позднее сыграл; саму эту роль, исполненную в весьма драматичный второй период, начавшийся с эпизода на Хилл-стрит и закончившийся после того, как он отслужил два срока в качестве высшего должностного лица города; и последний период, начавшийся с его неудачной попытки занять этот пост в третий раз и продолжающийся по сей день. Одной из наших важнейших задач будет попытка выяснить, почему Бигги продолжал удерживать под своим влиянием значительную часть электората и почему большой процент избирателей выступил против него. Но прежде всего нас будут интересовать две первые победы и последовавшее за ними поражение.

Возвышение героя

Мэри Малдун, мать Бигги, приехала в Янки-Сити из Ирландии семнадцатилетней деревенской девушкой с десятью долларами в кармане. Это была амбициозная и весьма решительная молодая женщина. Некоторое время она жила в прислугах в доме судьи Сэмпсона, «прекрасном особняке» в аристократической части города на Хилл-стрит. Судья Сэмпсон, бывший мэр, принадлежал к так называемому высшему классу города.

Мэри Малдун вышла замуж и незадолго до того, как ее муж уехал обратно на родину, родила своего единственного ребенка, Томаса Игнатиуса Малдуна, впоследствии ставшего известным всем как Бигги. В начале своей карьеры миссис Малдун была кухаркой и работницей на обувной фабрике. Со временем она накопила денег и открыла перед своим маленьким домом небольшой магазин. Во время первой мировой войны из намека удачно устроившегося приятеля она заключила, что можно занимать деньги и, пользуясь накопленными сбережениями, закупать крупные партии сахара и муки. Из этих и других прибылей, возникавших вследствие инфляции в годы войны, у нее сложился значительный капитал. Она вкладывала его в недвижимость. Помимо прочих зданий, она приобрела тюрьму, ставшую ненужной городу, — ту самую тюрьму, где она однажды отбывала срок за упорный отказ заплатить за лицензию на содержание бездомной собаки, которую приютил Бигги (через несколько лет после этого эпизода в ту же тюрьму угодил и сам Бигги). Позднее, когда был выставлен на продажу дом Сэмпсона, она заняла денег, и они с Бигги купили его. Разместившись в бывшей резиденции шерифа, они со свойственной им иронией наслаждались комизмом ситуации. Но довольно скоро далеко не безоблачная жизнь миссис Малдун оборвалась в результате сердечного приступа.

Тем временем Бигги вырос и превратился в крепкого юношу с жестким характером. Хотя он и «рос без присмотра», нравственное влияние матери на его жизнь было настолько велико, что он никогда не пил и не курил. Кроме того, она научила его, простого ирландца, не только нападать на своих врагов, но и теснить их как тех, кто занимает места, предназначенные для сильных. Возможно, он бы и сам так или иначе многое из этого постиг, поскольку район, в котором он вырос, приучает подростков быть агрессивными и приветствует физическое насилие как средство решения всех проблем.

Перейти на страницу:

Все книги серии Культурология. XX век

Живые и мёртвые
Живые и мёртвые

Уильям Ллойд Уорнер (1898-1970) — американский социолог и социальный антрополог. Работа «Живые и мертвые» посвящена исследованию символической жизни современного общества. Уорнер показывает, как символизм насквозь пронизывает всю жизнь современного человека, начиная с общения его с миром сакрального в религии и заканчивая такими исключительно мирскими его формами, как политическая кампания по выборам городского мэра и торжественные мероприятия по случаю общенародных праздников. Отдельная глава посвящена религиозному символизму, проявляющемуся в различных сферах общественной жизни: символам пола, статуса и власти. Исследуется природа и типы символических систем, анализируются механизмы означения и символизации. Выдающийся американский социолог Э. Гоффман назвал эту книгу «лучшим описанием повседневных ритуалов в современных сообществах»

Lutea , Уильям Уорнер

Культурология / Обществознание, социология / Политика / Самиздат, сетевая литература / Образование и наука
Антология исследований культуры. Символическое поле культуры
Антология исследований культуры. Символическое поле культуры

Антология составлена талантливым культурологом Л.А. Мостовой (3.02.1949–30.12.2000), внесшей свой вклад в развитие культурологии. Книга знакомит читателя с антропологической традицией изучения культуры, в ней представлены переводы оригинальных текстов Э. Уоллеса, Р. Линтона, А. Хэллоуэла, Г. Бейтсона, Л. Уайта, Б. Уорфа, Д. Аберле, А. Мартине, Р. Нидхэма, Дж. Гринберга, раскрывающие ключевые проблемы культурологии: понятие культуры, концепцию науки о культуре, типологию и динамику культуры и методы ее интерпретации, символическое поле культуры, личность в пространстве культуры, язык и культурная реальность, исследование мифологии и фольклора, сакральное в культуре.Широкий круг освещаемых в данном издании проблем способен обеспечить более высокий уровень культурологических исследований.Издание адресовано преподавателям, аспирантам, студентам, всем, интересующимся проблемами культуры.

Коллектив авторов , Любовь Александровна Мостова

Культурология

Похожие книги

Повседневная жизнь средневековой Москвы
Повседневная жизнь средневековой Москвы

Столица Святой Руси, город Дмитрия Донского и Андрея Рублева, митрополита Макария и Ивана Грозного, патриарха Никона и протопопа Аввакума, Симеона Полоцкого и Симона Ушакова; место пребывания князей и бояр, царей и архиереев, богатых купцов и умелых ремесленников, святых и подвижников, ночных татей и «непотребных женок»... Средневековая Москва, опоясанная четырьмя рядами стен, сверкала золотом глав кремлевских соборов и крестами сорока сороков церквей, гордилась великолепием узорчатых палат — и поглощалась огненной стихией, тонула в потоках грязи, была охвачена ужасом «морового поветрия». Истинное благочестие горожан сочеталось с грубостью, молитва — с бранью, добрые дела — с по­вседневным рукоприкладством.Из книги кандидата исторических наук Сергея Шокарева земляки древних москвичей смогут узнать, как выглядели знакомые с детства мес­та — Красная площадь, Никольская, Ильинка, Варварка, Покровка, как жили, работали, любили их далекие предки, а жители других регионов Рос­сии найдут в ней ответ на вопрос о корнях деловитого, предприимчивого, жизнестойкого московского характера.

Сергей Юрьевич Шокарев

Культурология / История / Образование и наука
Мифы и предания славян
Мифы и предания славян

Славяне чтили богов жизни и смерти, плодородия и небесных светил, огня, неба и войны; они верили, что духи живут повсюду, и приносили им кровавые и бескровные жертвы.К сожалению, славянская мифология зародилась в те времена, когда письменности еще не было, и никогда не была записана. Но кое-что удается восстановить по древним свидетельствам, устному народному творчеству, обрядам и народным верованиям.Славянская мифология всеобъемлюща – это не религия или эпос, это образ жизни. Она находит воплощение даже в быту – будь то обряды, ритуалы, культы или земледельческий календарь. Даже сейчас верования наших предков продолжают жить в образах, символике, ритуалах и в самом языке.Для широкого круга читателей.

Владислав Владимирович Артемов

Культурология / История / Религия, религиозная литература / Языкознание / Образование и наука