Живые в Эпоху мёртвых. Старик

Потом оказалось, что они живут недалеко друг от друга и ходят домой и на работу практически по одной и той же дороге, только Софьюшка идет по главным улицам, а Федор срезает путь по всяким подворотням — так было значительно короче. Они оба любили прогуляться пешком, а не жаться в переполненном общественном транспорте.

С этого самого дня Федор и начал сближаться с Софьюшкой.

Он уговорил ее ходить вместе коротким путем, причем сделал это без всякой задней мысли. В ее лице он нашел благодарного слушателя, с которым можно поделиться самым сокровенным. Софьюшка рассказывала ему о себе. Со временем эти разговоры по дороге превратились для него в необходимость.

Софьюшка раньше была замужем, но никак не могла родить. Они с мужем обращались к врачам, но выяснилось, что ее бесплодие неизлечимо. Муж со временем охладел к супруге и нашел новую спутницу. София его даже не осуждала, а, наоборот, винила себя и свою болезнь. Она с горечью в голосе называла себя пустоцветом.

После развода София так и осталась одна. После размена общей жилплощади ей досталась комната в коммунальной квартире, где она и жила до настоящего времени. Софьюшка была очень мягким и добрым человеком, стоически переносящим все жизненные неурядицы и удары судьбы.

Действительно близки старик и Софьюшка стали после трагического события. Он тогда уже больше года жил в общежитии.

Совершенно неожиданно к нему на работу пришла Галя и сказала, что Борис, Диана и Антошка погибли. Старик сразу бросил все свои дела. Они вместе на его стареньких «жигулях» поехали за город в коттедж к сыну.

Ворота загородного дома были распахнуты настежь. Вездесущие зеваки заглядывали с улицы, силясь увидеть ну хоть что-нибудь во дворе, но в воротах и перед домом стояла милиция. Федора и Галю пропустили. Перед домом на носилках лежали накрытые кровавыми простынями три тела. Борис, Диана и Антошка были расстреляны из автоматов, когда заходили в дом. Входные двери, стена и крыльцо были буквально усеяны пулевыми отверстиями.

Их расстреляли с улицы, из-за забора. Перед калиткой и воротами остались вмятые в мокрый снег протекторы от широких колес большой машины и множество зеленых автоматных гильз. В них разрядили три полных магазина. От калитки до крыльца было метров пять, не больше. Сложно было промахнуться.

Галя кричала и убивалась, а старик уже ничего не чувствовал. Он просто сел перед крыльцом на мокрую холодную дорожку из аккуратно уложенной базальтовой брусчатки и смотрел на трупы. Он не помнил, как его завели в дом и усадили на скамеечку в прихожей.

Похороны организовали друзья Бориса. Оля хоронить брата так и не приехала из своей Германии. На какое-то время Федора и Галю объединила вместе происшедшая трагедия, но потом он просто не смог ее выносить. Галя винила его абсолютно во всем.

Старик написал отказ от наследства и вновь вернулся в свою общагу.

Да! Вот оно! Кощей все вспомнил. Когда закладывал капсулы, он обе розовенькие положил по обеим сторонам с края цепочки из капсул, следом шли: белая — с одной стороны, и салатовая — с другой. Теперь нужно было вспомнить, с какой стороны он сколупнул розовую капсулу. Парень стоял слева от него. Получается, что он повернул голову направо, чтобы не заметили, как он достает из-за щеки капсулу и перекатывает ее на язык. Так, значит, вторую капсулу нужно отколупывать справа. Только Кощей не помнил — белую или салатовую он закладывал после розовой с правой стороны.

Не суть важно. Кощей дотянулся языком до капсулы, скатил ее вниз и раскусил. Язык ощутил кисловато-сладкий привкус. Значит, он не ошибся. Следовало отправить содержимое раскушенной капсулы под язык и перемешать со слюной, но не проглатывать.

Капсула была с обезболивающим. Мучительная боль ушла, и судороги в мышцах отдавали в мозг только тупым давлением вместо острой боли.

Кощей принялся высвобождаться от привязи. Его примотали полотенцами и разорванными на широкие полосы простынями к самой кровати. Целью было удержать его от падения и от вреда себе, так что спеленали его не очень туго. Сантиметр за сантиметром он выбирался из кокона как мотылек. Как только высвободил одну руку — дело пошло быстрее. Но боль вновь напомнила о себе. Далекая невнятная боль внизу живота остановила его.

Свободными руками он раздвинул две полосы из старых простыней в районе таза. Кощей лежал совершенно голым на больничной клеенке, застилавшей матрас. Из его члена торчала трубочка, уходящая куда-то под кровать, а в анус засунута пластмассовая трубка жерла калоприемника. Кощея это просто взбесило. Теперь он вдвойне ненавидел этих самых военных и их вызверенных малолеток.

Вытаскивать трубочку из драгоценного пениса пришлось долго и аккуратно, чтобы не допустить членовредительства. Когда он освободился от катетера, из уретры выступила кровь. Калоприемник он быстро вытащил из ануса и вернулся к освобождению от пут. Это заняло мало времени, и Кощей осторожно сполз на пол.