Живым голосом. Зачем в цифровую эру говорить и слушать

Рэттан видит некоторую нестыковку. Недавно принятые на работу молодые консультанты приходят из лучших университетов и бизнес-школ. На их счету заметные свершения как в научной сфере, так и за ее пределами. Тем не менее молодые люди испытывают трудности, когда речь заходит о самых, казалось бы, простых офисных условностях и беседах. Элис Рэттан удивляется: “Они уже создают собственные приложения, но их коммуникативные навыки никуда не годятся”. Им крайне сложно проявлять эмпатию на работе. Похоже, они не в состоянии понять точку зрения коллег или клиентов. Таким образом, сегодня обучение молодых сотрудников должно начинаться с беседы. Но обычно беседе не позволяют занять ее законного места в качестве приоритетного аспекта деятельности, потому что мы склонны предполагать, что сотрудники уже умеют слушать и отвечать.

Когда девушка-консультант младшего уровня зашла в Facebook

во время встречи с клиентом, Рэттан было не так-то просто объяснить молодой коллеге, в чем ее проступок. С точки зрения молодой женщины, она уже внесла свою лепту в презентацию для клиента. Она объяснила руководительнице, что на занятиях в университете “всегда” заглядывала в интернет после того, как выступала по теме лекции. Элис Рэттан трудно скрыть свое раздражение: “Я сказала ей: «Хорошо, но в профессиональных обстоятельствах это недопустимо»”. В этом случае Рэттан показалось, что недостаточно убедить младшую коллегу вести себя по-другому. С точки зрения Рэттан, нужно было поработать над ее ожиданиями, над ее подходом к тому, каково это – вести беседу. Вот как это видится молодой коллеге: собираясь вместе, люди просто выполняют свою “часть” работы, а потом могут заняться посторонними делами. По мнению Рэттан, под влиянием многозадачности у этой женщины развились рабочие привычки, из-за которых совместная работа становится невозможной.

После того, как в течение нескольких лет Рэттан проводила беседы с младшими коллегами поодиночке, она поняла, что подобные условия ее больше не устраивают. Она начала разрабатывать новые правила для каждого. Первое правило – строгий запрет на использование телефонов во время любых собраний. Теперь, по словам Рэттан, “есть специальная «парковка» у входа, где нужно оставлять телефоны”. В течение каждого часа совещания она дает консультантам два десятиминутных перерыва. “Тогда люди могут заглянуть в свои телефоны”, – поясняет Рэттан, с удовольствием вспоминая первое совещание в новом режиме: “Оно оказалось самым продуктивным. Мы столько всего сделали. С тех пор это стало правилом. Если вы не в состоянии его соблюдать, вход на совещание для вас закрыт”.

Когда одна из коллег Элис Рэттан слушает рассказ о молодой женщине-консультанте и ее проблемах с вниманием на встречах, она мысленно возвращается к временам своего первого BlackBerry

и вспоминает, как на нем вспыхивал красный огонек, сигнализируя о получении сообщения. Где бы ни была женщина и чем бы она ни занималась, она никак не могла себя заставить игнорировать мигающий красный сигнал. По ее словам, ей даже пришлось “заклеить огонек стикером”, чтобы сосредоточиться на работе.

Рэттан сочувствует своим молодым консультантам. Она понимает, что одновременно с выполнением рабочих задач коллеги решают еще какие-то вопросы в интернете. Именно к этому они привыкли в университете и аспирантуре. Они не знают, как иначе. Однако для Элис Рэттан очевидно влияние такого стиля работы: в частности, он приводит к непоследовательности. Рэттан утверждает, что последствия многозадачности особенно заметны, когда молодые коллеги сдают ей выполненные задания:

Сперва вы видите замечательные рассуждения, потом какую-то чушь, а потом опять замечательные рассуждения… Все начинается хорошо, поскольку поначалу [молодые люди] сосредоточены. Потом их что-то сбивает с пути – электронное письмо, звонок, сообщение. За этим следуют только нелогичные высказывания. Одним словом, по конечному продукту я могу судить о вмешательстве в их рабочий процесс. Тогда я возвращаюсь к началу работы и говорю ее автору: “Слушайте, мне понравилось направление ваших мыслей, но к финалу работа стала хуже”. И тут автор признается: “Что поделаешь, я отвлекся”.