Жизнь Англии в Средние века

Периодически в английских газетах появляются тревожные заметки, в которых говорится об очередной «волне преступности» или о «росте числа насильственных преступлений»; авторы стремятся возложить вину на пагубное влияние собратьев по перу, бульварной литературы, кинематографа, войны, социализма, наркотиков и вообще всего, что им не по нраву. В стране с населением более 40 миллионов человек в течение месяца совершаются два-три убийства, и этого оказывается более чем достаточно, чтобы пресса подняла неистовый шум. Но если бы на две-три недели наша жизнь стала такой, как в Средние века, у журналистов появился бы настоящий повод бить тревогу. Когда мы рассказывали о том, как формировалась средневековая армия, то уже упомянули, что Эдуард I в конце XIII века менее чем за год даровал прощение 450 преступникам — при этом всё население Англии в то время составляло 5 миллионов человек. Если принять в расчёт тех преступников, которые не были помилованы — включая немалое число тех, кому удалось избежать поимки, — нам станет ясно, что для наших предков человеческая жизнь ничего не стоила. Сегодня о человеке, схватившемся во время драки за нож, с осуждением скажут, что он повёл себя «не как англичанин», и коль скоро речь идёт о нашем времени, это, без сомнения, справедливо, чего, однако, никак нельзя сказать о Средних веках, когда каждый носил при себе нож (необходимый для того, чтобы есть мясо) и пускал его в ход при малейшей ссоре. В 1496 г. один итальянец, составивший описание Англии, говорил о ней так: «Нет в мире страны, где было бы так много воров и грабителей, как в Англии; число их столь велико, что лишь очень немногие путники решаются в одиночку держать путь через сельскую местность иначе как среди бела дня, и ещё меньше таких, кто отважится в городе выйти на улицу ночью, и менее всего — в Лондоне». Приблизительно в то же время Фортескью пишет о храбрости английских преступников, усматривая в этом повод для патриотической похвальбы: «В Англии много раз бывало, что трое или четверо грабителей, побуждаемые бедностью, нападали на шестерых или семерых человек и обирали их всех. Но никогда не случалось, чтобы во Франции шестеро или семеро грабителей отважились напасть на троих или четверых человек. Посему французов крайне редко вешают за разбой, ибо у них недостаёт смелости на такое злодеяние. В Англии же в один год было отправлено на виселицу за грабёжи и убийства больше, чем повесили за те же преступления во Франции в течение семи лет. В Шотландии за целых семь лет не был повешен за разбой ни один человек, хотя там многих вздёрнули за воровство и кражу имущества в отсутствие хозяина. Однако их смелости не хватило на то, чтобы посягнуть на чужое добро в присутствии владельца, когда тот мог оказать сопротивление, — каковое преступление именуется разбоем. Но англичане по части храбрости — люди совсем другого сорта. Потому как, если англичанин беден и видит, что кто-то другой владеет богатством, которое у него можно отнять силой, англичанин не станет колебаться».