Жизнь Англии в Средние века

В случае уголовного преступления присяжные играли иную роль: им приходилось решать вопрос о предании обвиняемого суду, и в этом их функции до некоторой степени напоминают функции «большого жюри» наших дней, которое в начале судебного процесса должно установить, имеются ли достаточные основания для привлечения обвиняемого к суду. Присяжными такого рода были представители вилл и сотен, они же составляли список лиц, подозреваемых в тяжких преступлениях. Этот список передавался судьям выездного королевского суда, которые отдавали распоряжение о взятии под стражу всех поименованных в нём лиц. Затем обвиняемых допрашивал суд присяжных их родного округа, причём суд вполне мог состоять из тех самых людей, которые в качестве присяжных вынесли решение о необходимости данного судебного преследования, однако это вовсе не означало, что подсудимый заведомо будет осуждён, потому что, хотя присяжные обязаны были указать на кого-либо как на подозреваемого (под угрозой штрафа за сокрытие сведений), сами они вполне могли считать этого человека невиновным.

Уголовные преступления, как мы уже говорили, карались смертной казнью через повешение, однако в некоторых городах были свои обычаи: в городах «Пяти портов» и в ряде других бургов преступников топили: чаще всего их сбрасывали с крутого обрыва в море, а в Сайлисе привязывали во время отлива к скале, которая с наступлением прилива скрывалась под водой. Иногда вместо смертной казни преступнику отрубали руку или ногу, ослепляли его или увечили иным способом. Незначительные увечья служили также наказанием за мелкое воровство, то есть за кражу на сумму менее 1 шиллинга; чаще всего виновному отрезали ухо, иногда вора прибивали за ухо к позорному столбу, и он должен был сам отрезать его, чтобы освободиться, а рудокопы, добывавшие свинец в Мендипсе, прибивали вора за руку к основанию лебёдки, находившейся у спуска в шахту, и он, как мог, пытался высвободиться. Увечье было не только наказанием преступнику — оно служило предостережением для других людей, предупреждая их о том, что они имеют дело с человеком дурного нрава, и, как следствие, человек, потерявший ногу или руку в сражении либо по причине несчастного случая, старался обзавестись документом, подтверждающим этот факт: к примеру, Эдуард I, как мы знаем, должен был подтвердить, что часть левого уха Джона де Рогтона была оторвана лошадиным копытом, а Роберту де Ганторпу правое ухо откусила свинья, когда тот был ещё в колыбели.