Жизнь Бенвенуто Челлини, сына маэстро Джованни Челлини, флорентийца, написанная им самим во Флоренции

Теперь продолжаю дальше начатый рассказ о жизни моей. Имея на руках вышесказанные работы, то есть серебряного Юпитера, уже начатого, сказанную золотую солонку, большую сказанную вазу серебряную, две головы бронзовых, над этими работами усердно трудились. Готовился я также отлить подножие сказанного Юпитера, каковое я сделал из бронзы пребогато, полное украшений, посреди каковых украшений я изваял барельефом похищение Ганимеда; а с другой стороны Леду и Лебедя; его я отлил из бронзы, и вышло оно отлично. Сделал я также и другое, подобное, чтобы поставить на нем статую Юноны, поджидая, чтобы начать также и эту, если король даст мне серебро, дабы можно было ее сделать. Работая усердно, я уже собрал серебряного Юпитера; также собрал я и золотую солонку; ваза очень подвинулась; обе бронзовых головы были уже окончены. Сделал я также несколько работок для кардинала феррарского; кроме того, серебряную вазочку, богато отделанную. Я сделал, чтобы подарить ее госпоже де Тамп; для многих итальянских синьоров, то есть для синьора Пьеро Строцци, для графа делл’Ангвиллара370, для графа ди Питильяно

371, для графа делла Мирандола372

и для многих других я сделал много работ. Возвращаясь к моему великому королю, когда, как я сказал, я отлично подвинул вперед эти его работы, в это время он вернулся в Париж, и на третий день явился ко мне на дом с великим множеством наивысшей знати своего двора, и весьма изумлялся такому множеству работ, которые у меня были так благополучно подвинуты вперед; и так как с ним была его госпожа ди Тамп, то они начали говорить о Фонтана Белио. Госпожа ди Тамп сказала его величеству, что он должен бы велеть мне сделать что-нибудь красивое для украшения его Фонтана Белио. Тотчас же король сказал: “Это верно, то, что вы говорите, и я сейчас же хочу решить, чтобы там было сделано что-нибудь красивое”. И, обернувшись ко мне, начал меня спрашивать, что бы я думал сделать для этого красивого источника. На это я предложил кое-какие мои выдумки; также и его величество сказал свое мнение; затем сказал мне, что хочет съездить дней на пятнадцать, двадцать в Сан Джермано делл’Айя373, каковой отстоит на двенадцать миль от Парижа, и чтобы тем временем я сделал модель для этого его красивого источника, с самыми богатыми измышлениями, какие я умею, потому что это место — наибольшая услада, какая у него есть в его королевстве; поэтому он мне велел и просил меня, чтобы я уж постарался сделать что-нибудь красивое; и я ему это обещал. Увидев столько подвинутых работ, король сказал госпоже де Тамп: “У меня никогда еще не было человека этого ремесла, который бы мне так нравился и который бы так заслуживал награждения, как этот; поэтому надо подумать о том, как бы удержать его. Так как он тратит много, и добрый товарищ, и много работает, то необходимо, чтобы мы сами помнили о нем; это потому, что, заметьте, сударыня, сколько раз он ни приходил ко мне и сколько я ни приходил сюда, он никогда ни о чем не просил; видно, что сердце его целиком занято работами; надо сделать для него что-нибудь хорошее поскорее, чтобы нам его не потерять”. Госпожа де Тамп сказала: “Я вам об этом напомню”. Они ушли; я принялся с великим усердием за работы мои начатые и, кроме того, взялся за модель источника и с усердием подвигал ее вперед.

XXI