Если вы потеряете способность трезво себя оценивать, то не успеете заметить, как ваши лицо и плечи напрягутся, вы сожмете кулаки и начнете задерживать дыхание или глотать воздух, когда этого не требуется. Все это способствует потере формы и трате ценных сил.
Но для того чтобы тренировать разум, вам не нужны ни дорога, ни подземелье. Я знаю, что самую важную работу я делаю на диване. Визуализация – очень важный инструмент, требующий немногого, кроме тишины и покоя. Закрой глаза, расслабься, пройди через каждый этап соревнования в голове. Представь, что ты на пике формы. Затем представь все, что могло пойти не так, и как ты справляешься с этим. Что я сделаю, если с меня упадут очки? Что если будет прокол шины или у меня сведет мышцы? Визуализируй каждую ситуацию и отрепетируй свою реакцию, чтобы, если эти проблемы произойдут в реальности, ты мог бы спокойно и решительно отреагировать, несмотря на хаос и адреналин, сопровождающие соревнования.
Что-то обязательно пойдет не так – и это практически гарантировано. И здесь вам очень поможет визуализация возможной реакции. А кроме того, в пылу борьбы важно помнить о своих мантрах и мотивации. Вскоре после того как я приехала на сборы в Таиланд, Бретт показал мне один из его главных источников вдохновения. «Вот стихотворение, я хочу, чтобы ты его прочитала, – сказал он однажды. – Оно может тебе не понравиться из-за патриархального слога, но в нем перечислены качества, необходимые для того, чтобы стать успешным спортсменом и хорошим человеком».
Это было стихотворение Редьярда Киплинга «Если»[11]
. Бретт дал мне листок, и я помню мурашки от волнения, которые пробежали по мне, когда я читала первые строчки: «О, если ты спокоен, не растерян / Когда теряют головы вокруг».Распечатка этого стихотворения засалена и покусана собакой, но я все равно продолжаю ее возить с собой почти всюду. «Если» стало моим любимым стихотворением. Я пишу его строчки на всех своих бутылках с водой. Меня подбадривает то, как оно учит уравновешенности и стойкости, и я пытаюсь применить его ко всем случаям жизни. Вдобавок на повязке на запястье, которую я надеваю на соревнования, я написала свою собственную мантру: «Никогда не сдавайся – и улыбайся».
Возможно, так бывает не у всех, но лично для меня улыбаться – это жизненно важно. Во-первых, это расслабляет мышцы лица и дарит мне подъем. Во-вторых, это показывает, насколько я люблю спорт и это событие. Нам нужно относиться к триатлону серьезно, но это то, чем мы должны наслаждаться. Сквозь улыбку мне нравится доносить свою радость и страсть по отношению к тому, что я делаю. В-третьих, надеюсь, что это влияет на установку моих конкурентов. Если они видят, что я улыбаюсь, им может показаться, что мне легко. Иногда улыбка позволяет и замаскировать боль.
В жизни спортсмена выносливость и боль всегда находятся где-то рядом. Боль – это всего лишь диалог между телом и мозгом, и именно поэтому так важен тренированный разум. Мозг – головной компьютер тела. Даже когда мы работаем над эффективностью внешних компонентов – ног, рук, квадрицепсов, – мы можем добиться того, чтобы самый главный орган усилил эффективность работы. Это вопрос расширения границ.
Для начала важно быть объективным. Мозг запрограммирован, чтобы нас защищать, и это значит, что он может ставить границы того, что он считает для нас возможным или правильным. Постоянно расширяйте эти границы, потому что мозг может осторожничать. Не так давно я бы посмеялась, если бы вы посоветовали мне принять участие в Ironman. Представьте, если бы я сохранила это отношение. От нас зависит, можем ли мы заменить «Я не могу» на «Я могу».
Больше всего меня мотивирует тоненький внутренний голосок, который велит мне использовать свой потенциал. У каждого есть такой голос, но многие просто слишком боятся прислушиваться к нему, слишком боятся пробовать, боятся неудач. Страх парализует, но он всего лишь наше творение и не существует в реальности. Никогда не представляйте себе, что что-то невозможно, и никогда не переставайте пробовать новое. Моя жизнь завела меня в чудесные места и по-настоящему обогатила. Ничто из этого не было бы возможным, если бы я позволила робости погасить порыв все пробовать.