Жизнь Чезаре Борджиа. Суд герцога.

Его «Жизнь герцога Валентино» имела большой успех, и вскоре появился ее французский перевод, который быстро разошелся и стал чем-то вроде учебного пособия для всех позднейших писателей, обращавшихся к той же теме, в том числе и для Александра Дюма. Что же касается осведомленности Томмази о роде Борджа, то она не превосходила уровня, обычного для образованных людей того времени, да и сам автор не старался выдать свой роман за историческое исследование. К сожалению, впоследствии это как-то забылось.

Но ведь есть еще один автор, писавший о Борджа, очевидец и активный участник политической жизни Италии конца XV — начала XVI века, а кроме того — один из умнейших людей своего времени, чья слава пережила столетия.

Современники не считали его особо крупной фигурой, но теперь он известен куда больше многих коронованных особ, когда-то взиравших свысока на скромного, хотя и довольно влиятельного Никколо Макиавелли, секретаря Совета флорентийской Синьории.

Знаменитая книга Макиавелли, навсегда обессмертившая его имя — «Государь», — предназначалась в качестве руководства для не отличавшегося умом и решительностью Джулиано Медичи[4]; она стала первым в Европе систематическим изложением теории управления государством. А примером идеального носителя верховной власти автору служил не кто иной, как Чезаре Борджа.

Макиавелли пишет: «Окидывая мысленным взором все, сделанное и достигнутое герцогом, мы видим, что он сумел создать прочную основу для устойчивой власти, и я не знаю лучшего образа действий, который мог бы избрать новый государь, занявший трон не по праву наследования. В тех случаях, когда его мероприятия не приносили успеха, причина заключалась не в допущенных герцогом ошибках, а в его несчастливой судьбе».

В дальнейшем мы еще не раз встретимся с комментариями флорентийца. Он чрезвычайно высоко оценивал политическую деятельность Борджа, и это тем знаменательнее, что Макиавелли, хотя и встречался с герцогом, не мог ждать от него милостей в награду за историческую лесть; Рим и Флоренция нередко враждовали, а Макиавелли, в качестве посла Синьории в Ватикане, отстаивал интересы своего родного города.

Думается, соображения и факты, изложенные выше, убедили читателя хотя бы в том, что появление новой книги о Борджа вполне обоснованно. Поэтому перейдем к нашему повествованию об одном из самых ярких деятелей итальянского Возрождения. Но прежде, чем на сцене появится сам герцог Валентино — Чезаре Борджа, сын Александра VI, — нам придется познакомиться с историей возвышения этого знаменитого рода.

ЖИЗНЬ ЧЕЗАРЕ БОРДЖИА,

герцога Романьи и Валентино, князя Андрии и Венафри, графа Дуа, повелителя Пьомбино, Урбино и Камерино, военачальника и знаменосца церкви

Книга первая. ДОМ БЫКА

Saeculi vitia, non hominis[5]

Глава 1. ВОЗВЫШЕНИЕ РОДА БОРДЖА

стория Борджа неотделима от истории римско-католической церкви — в этой семье родились два будущих папы и даже, как ни удивительно, один святой[6]. Род Борджа претендует на происхождение от Арагонского королевского дома, и корниего прослеживаются до XI столетия. Однако для наших целей достаточно начать повествование с Алонсо де Борха, появившегося на свет тридцатого декабря 1378 года, в Хативе, королевство Валенсия.

Стремительный взлет могущества этой семьи начался именно с Алонсо. Получив прекрасное образование и будучи весьма одаренным человеком, он быстро достиг степени доктора юриспруденции в университете Лериды. Вскоре познания и красноречие дона Алонсо снискали ему столь широкую известность, что король Неаполя и обеих Сицилий Альфонсо I, один из могущественных владык Южной Европы, предложил ему пост королевского тайного секретаря. Алонсо принял предложение и отдался новой службе со всей энергией, какой можно было ожидать от умного, деятельного и честолюбивого человека.

Через несколько лет он вернулся на родину уже в сане епископа Валенсии, затем — в 1444 году — стал кардиналом и, наконец, под именем Каликста III занял трон св. Петра. Это произошло в 1455 году. Несмотря на весьма почтенный возраст — новому папе было уже 77 лет, — он сохранил запас душевных сил и жажду деятельности. И, конечно, подобно большинству своих предшественников и преемников на Святейшем престоле, Каликст III отдавал дань обычаю, получившему впоследствии название непотизма, то есть, попросту говоря, раздаче важнейших постов в церковной иерархии своим родственникам. Одним из них был его племянник, Родриго де Лансоль-и-Борха, возведенный в кардинальское достоинство в 1456 году.

Дон Родриго стал кардиналом Сан-Никколо в возрасте двадцати пяти лет; в следующем году он получил должность вице-канцлера церкви — место, приносившее огромный по тем временам годовой доход в 8000 флоринов.