Жизнь чудовищ в Средние века

Если существование чудовищ признавалось, то неизбежно вставал вопрос их истолкования. Первым за эту проблему взялся Исидор Севильский, который писал: «Уроды и изверги, чудовища и чудища названы так потому, что они извергают, угрожают, пророчат, чудесным образом открывают будущее. Уроды получили свое название оттого, что видом своим предупреждают. Изверги — оттого, что извергают на людей грядущее. Чудища или знамения знаменуют грядущее. А чудовища являют настоящее, ибо то, что с ними связано, появляется сразу вслед за ними. Вот такие у них свойства, однако из-за путаницы, созданной писателями, все эти слова уже давно перемешались. Некоторые чудовищные создания появляются, чтобы возвестить будущее, ибо Бог подчас желает таким образом призвать к покаянию, подобно тому как через сны или предсказания оракула он открывает людские грехи или предупреждает народы о грядущих бедствиях. Что неоднократно подтверждалось на деле. Для Ксеркса лисица, родившаяся от лошади, была предзнаменованием конца его царствования. Для Александра рожденное женщиной чудище, которое верхней, и притом мертвой частью тела походило на человека, а нижней и живой напоминало невиданного зверя, было предзнаменованием скорого цареубийства: ибо худшие пережили лучшего. Но чудища, служащие знамениями, не живут долго и погибают, едва появившись на свет» («Этимологии». IX, III, 2–5). Ясности эта систематизация не прибавила, зато у Исидора было твердое убеждение, что чудища «не противоестественны, ибо каждая вещь в природе появляется в соответствии с волей Творца» («Этимологии». IX, III, 1). Изучив проблему, энциклопедист пришел к вполне обоснованному выводу. «Подобно тому как среди каждого народа встречаются уродливые люди, так и во всем роде человеческом бывают чудовищные народы, например: гиганты, кшюкефалы, циклопы и прочие» («Этимологии». IX, III, 12). Воспринятая по большей части у Августина Блаженного идея оказалась очень продуктивной. В XIII веке, когда писал и работал Фома из Кантимпрэ, проблема встала снова, причем с очевидной актуальностью.

Было предложено сразу несколько решений. Анонимный автор новеллы из сборника «Римские деяния» пошел по пути ученых проповедников и каждому чудовищу нашел соответствие среди грешников или праведников. Это был путь символический; анонимный фламандский поэт тут же переложил отрывок о чудищах из книги Фомы из Кантимпрэ стихами, богато украсив свое сочинение рисунками и новыми толкованиями (на три строчки описания чудовища приходилось по двадцать-тридцать рассказов о том, кого же оно все-таки обозначает).

Другие версии (сразу несколько) изложены в анонимном трактате «О чудесах мира», сборнике, составленном из двух произведений XIII века: «Послания мудрого мужа аль-Кинди, философа и священника аль-халифа Багдадского, своему светлому другу, Теодору, философу непобедимого императора» и «Восточной истории» кардинала Якова де Витри. «Послание алъ-Кинди» — документ, призванный в весьма аллегорической форме снять обвинение с императора Фридриха II в том, что это благодаря его проискам и недружелюбному отношению к Римскому Папе в 1241 году на Европу обрушились невиданные прежде полчища кочевников. Фридрих не жаловал курию, зато хорошо относился к жившим в его владениях мусульманам. Поэтому послание и составлено от имени знаменитого арабского философа, главного авторитета в области астрологии, чьи труды к тому времени уже были переведены на латынь. Согласно «Посланию», на Европу движутся не просто армии варваров, а двадцать два царства чудовищ самого экзотического облика, заключенных некогда посреди гор Александром Македонским. Легенда об апокалиптических народах известна на Западе с самого начала VIII века, когда «Откровение Мефодия Патарского» было переведено с греческого на латынь (среди «запертых» народов оказались кинокефалы, или собакоголовые, все остальное достроило воображение). А когда европейская страсть к этимологиям превратила завезенное от русских слово «татары» в «людей Тартара» (по-латыни «Tartares»), ничего не оставалось, как отождествить Гога и Магога и с грядущим нашествием (созвучие слов «Магог» и «монголы» тоже оказалось на руку). Известно, что послание — по сути своей ученое упражнение в риторике — очень быстро распространилось не только среди сторонников, но и противников императора. Согласно другой, более распространенной еще до нашествия версии, под Гогом и Магогом следовало подразумевать десять колен Израиля. У первых монгольских пленников пытались выяснить, не владеют ли они языком Торы, а кое-где в Германии даже поймали иудеев-контрабандистов, собиравшихся оказать монголам помощь оружием. При этом рассматривались самые невероятные предположения относительно того, как же Гогу и Магогу удалось выбраться или в лучшем случае как именно им это предстоит сделать. Анонимный автор «Путешествия сэра Джона Мандевилля» писал в середине XIV века: