Жизнь есть экстаз. Практика активных медитаций Ошо

Точно так же, когда одна часть ума преуспевает, вы начинаете осознавать отсутствие другой части – той части, которая могла бы быть и которой нет. Сейчас Восток начал понимать всю глупость своего отказа от науки: именно из-за этого отказа мы бедны, именно из-за этого мы «никто». Сейчас это отсутствие стало заметным, и Восток стал поворачиваться к Западу. А Запад, в свою очередь, заметил свою глупость, заметил отсутствие целостности.

Йога представляет собой целостное учение

о человеке. Это не просто религия. Это целостное учение о человеке, которое полностью объемлет все части и превосходит их. Когда вы превосходите части, вы становитесь целым. Целое есть не просто сумма частей, не результат механического сложения частей. Нет, это нечто большее, чем просто механическое сложение – это, скорее, похоже на искусство.

Вы можете разделить стихотворение на отдельные слова, но тогда в этих словах не будет смысла. Когда же они составляют целое, это уже больше, чем слова, – целое обретает собственную индивидуальность. В нем есть не только слова, но и паузы, и иногда паузы несут больший смысл, чем слова. Стихотворение становится поэзией лишь тогда, когда оно говорит о том, о чем не было сказано ни слова, когда его смысл превосходит смысл всех слов, из которых оно состоит. Если вы начнете разбивать его на части и анализировать, вы получите только части, а трансцендентный цветок, составляющий его суть, будет утерян.

Сознание есть нечто целое. Исключая одну его часть, вы что-то теряете – что-то действительно важное. И ничего не приобретаете, кроме крайностей.

Любая крайность превращается в болезнь, любая крайность создает внутреннее напряжение, и тогда вы теряете покой, внутри вас наступает анархия.

Йога – это учение о том, как преодолеть анархию, как сделать свое сознание целостным. А чтобы стать целостным, нужно превзойти все части, и поэтому йога не является ни религией, ни наукой. Она – и то, и другое. Она включает в себя то и другое. Можно сказать, что йога – это научная религия, или религиозная наука. Вот почему йога подходит всем – последователям любых религий, людям с любым складом ума.

Все религии, которые развивались в Индии, очень различны – по сути, они полностью противоположны друг другу, антагонистичны – у них разные философские системы, концепции, подходы. У них нет ничего общего. Между индуизмом и джайнизмом нет ничего общего, между индуизмом и буддизмом нет ничего общего. Единственное, что их объединяет, – это то, что ни одна из этих религий не отрицает йогу.

Будда говорит: «Тело не существует, душа не существует», но он не может сказать: «Йога не существует». Махавира говорит: «Тело не существует, есть только душа», но он не может сказать, что йоги нет. Индуисты говорят: «Есть тело, есть душа – и есть йога». Даже христианство не отрицает йогу, даже ислам не отрицает йогу. И даже абсолютный атеист не может отрицать йогу, потому что она не ставит предварительным условием веру в Бога. В йоге вообще нет никаких условий, никаких предпосылок. Она основана исключительно на опыте. Если в йоге и упоминается идея Бога – а в наиболее древних текстах по йоге она никогда не упоминается – то только как метод. Ее можно использовать как гипотезу – если это кому-то поможет, то идею Бога можно использовать, но она не является безоговорочным условием. Вот почему Будда может быть йогом – без всякого Бога, без Вед, без какой-либо веры. Без всякой веры, без так называемой веры, он может быть йогом.

Поэтому для любых теистов, и даже для атеистов, йога может стать точкой соприкосновения. Она может стать мостом между наукой и религией. Она одновременно рациональна и иррациональна. Ее методы абсолютно рациональны, но с помощью этих методов вы погружаетесь в тайны иррационального. Весь процесс настолько логичен – каждый шаг настолько разумен, настолько научен, настолько последователен, что вам нужно только выполнять эти шаги, а все остальное последует.

Юнг говорит, что в девятнадцатом веке на Западе ни один человек, занимающийся психологией, не мог даже помыслить о чем-либо помимо сознательного ума или за пределами сознательного ума, потому что ум означал сознание. Как в таком случае может существовать бессознательный ум? Это абсурдно, ненаучно. Потом, в двадцатом веке, когда науке стало больше известно о бессознательном, появилась теория бессознательного. Позже, когда ученые проникли еще глубже, им пришлось принять также идею о коллективном бессознательном. Сначала это казалось абсурдом – ум считался чем-то индивидуальным, каким образом ум может быть коллективным? Но потом им пришлось принять и эту идею о коллективном уме.