Жизнь графа Дмитрия Милютина

Но Катков продолжал писать… В статье «Наше варварство – в нашей иностранной интеллигенции» (27 апреля 1878 г.) Михаил Катков писал: «Мы не знаем, кто больше заботится, сами ли мы или наши противники, о том, чтобы русские интересы подчинялись чужим, чтобы мы признавали над собой компетенцию Европы и связывали свои действия каким-то международным правом. Наша интеллигенция выбивается из сил показать себя как можно менее русской, полагая, что в этом-то и состоит европеизм. Но европейская интеллигенция так не мыслит. Европейские державы, напротив, только заботятся о своих интересах и нимало не думают о Европе. В этом-то и полагается все отличие цивилизованной страны от варварской. Европейская держава, значит, умная держава, и такая не пожертвует ни одним мушкетером, ни одним пфеннигом ради абстракции, именуемой Европой… Нет, наше варварство – в нашей иностранной

интеллигенции. Истинное варварство ходит у нас не в сером армяке, а больше во фраке и даже в белых перчатках…» Далее Катков, ссылаясь на английскую и немецкую печать, заявляет, что никакая независимая страна не подчинит решения своих вещественных интересов суду присяжных из заинтересованных соседей, не допустит интересами своей страны играть суду присяжных, отдаваться игре случайности. То, что произошло с Верой Засулич, невозможно ни в Германии, ни в Австрии, заключает немецкий юрист, в странах, где действует закон, невозможно проявление произвольного личного чувства, как это было с Верой Засулич, только в России судьи и присяжные не только могут, но и нарушают свой долг, колеблют общественную нравственность, а избранная часть Петербурга с одобрением встретила приговор по делу Засулич. «России так и надо», – неумолимо делает свой вывод Михаил Катков. Разве возможно бросить писать, если сердце хочет правды, а мысли подсказывают ее, эту правду.

И собравшиеся у Милютина хорошо знали о всех прослойках общественного мнения, реформы – это хорошо, но почему с восторгом принимают поступок Веры Засулич даже в благородных русских семействах – этот вопрос постоянно тревожил Милютина и министров. Ведь это же террор?

Вернувшись из Ливадии в Петербург, Милютин не знал покоя, сплошные церемонии, приемы, снова жизнь требовала от него бывать на празднествах, принимать посетителей и отдавать визиты, снова началась невыносимая суета сует, когда не знаешь, сколько у него времени остается на работу.

Все больше забот возникает со студенческим движением в Медико-хирургической академии, в университете и Технологическом университете. Несколько студентов случайно были арестованы, на следующий день студенты вручили адрес наследнику-цесаревичу, на следующий день две сотни студентов потребовали ответа на адрес. Вели себя студенты дерзостно и нахально, градоначальник генерал-майор Зуров приказал арестовать смутьянов. На следующий день – новые сходки и новые требования.