Жизнь графа Николая Румянцева. На службе Российскому трону

Император Александр, вновь, как в юности, мечтает удалиться от мира. Но 22 июня 1815 года, после победы союзников при Ватерлоо, император Александр с горечью говорит сам себе: «Я великий грешник, но Господь избрал меня, дабы принести мир народам».

10 июля 1815 года император Александр вновь вступает в Париж и останавливается в Елисейском дворце. Снова хвала и ласки отвлекают его от побуждения удалиться от внешнего мира. Повсюду, где он бывал, слава и почет ему были обеспечены, а недалеко от Праги, в поместье князя Шварценберга, во время прогулки с князем Волконским, император увидел пахаря, подошел к нему, пожелал ему успехов, стал на его место, провел сохой борозду. Конечно, тут же нашелся живописец и изобразил императора за сохой. Но самым злободневным оставался вопрос о Польше. Польские войска сражались вместе с Наполеоном против России. Но после заключения в 1814 году Фонтенблоского тракта польские войска во главе с генералом Домбровским получили разрешение от императора Александра вернуться в Польшу, продолжать служить своему Отечеству или уйти в отставку. По указу императора польские войска были вверены великому князю Константину Павловичу. На Венском конгрессе было принято решение, что герцогство Варшавское присоединяется к России, часть его отдана Пруссии, а часть Восточной Галиции – Австрии; Краков объявлен вольным городом. Император Александр в письме президенту польского сената графу Островскому сообщил, что царство Польское присоединяется к Российской империи, а 13 мая 1815 года объявил манифест жителям царства: им дарованы конституция, самоуправление, собственная армия и свобода печати. 9 июня 1815 года Варшава праздновала восстановление Польши. А чуть раньше этого, в Париже, император Александр принял польскую депутацию. Выслушав сенатора графа Замойского, прочитавшего адрес, император Александр сказал:

– Я искренно тронут чувствами польского народа, вами переданными. Уверьте его моим именем, что мною руководит желание возвратить ему существование. Соединяя его с народом одного с ним происхождения – славянского, я упрочиваю его благосостояние и спокойствие: видеть его счастливым – считаю лучшею себе наградою (Мемуары Михаила Огинского. IV. 225).

Кроме того, многие польские дела были улажены, возобновлены отношения с Пруссией, Австрией и германскими князьями и герцогами.

А русские внутренние дела были по-прежнему в запущенном состоянии. Но смутные обстоятельства вскоре прояснились. И тут же последовали снятия с должностей и новые назначения на ответственные посты в управлении государственным аппаратом: Петр Петрович Коновницын, отличившийся как генерал при Бородинском сражении, проявивший мужество и благородство характера, был назначен военным министром, а князь Петр Михайлович Волконский, которого император знал с детских лет, был назначен начальником главного штаба. Последовали и другие назначения на высшие воинские должности. Но до императора доходили и слухи о том, что в его отсутствие все большую власть в государстве приобретали иезуиты, особенно в Петербурге.

Император Александр знал, что иезуиты появились в России еще в начале ХVII века, при Самозванцах их прогнали. С присоединением к России Белоруссии иезуиты появились вновь. Императрица Екатерина, зная беспокойный характер этого ордена, приказала губернаторам в 1772 году составить список иезуитских школ и монастырей, «учредить особенное наблюдение над иезуитами, как над коварнейшим из всех латинских монашеских орденов, так как у них подчиненные ничего предпринимать не могут без разрешения своих начальников», имелось в виду подчинение иезуитов Риму (Самарин Ю

. Иезуиты и их отношение к России. 2-е изд. С. 291). Затем папа Климент ХIV своим декретом упразднил орден. Императрица Екатерина II тут же разрешила иезуитам белорусских губерний преподавать в своих школах прежние предметы. Император Павел издал ряд декретов, восстанавливающих права иезуитов на орденскую деятельность. Вскоре управление делами католической церкви в России перешло в руки иезуитов. Император Александр, зная о том, что иезуиты считают обман и ложь позволительными для достижения благой цели – «Наибольшей славы Божией», – разрешил их деятельность только в том случае, если она не принесет ничего предосудительного для господствующей церкви.

А потом произошли события, которые надолго отвлекли русскую аристократию от деятельности иезуитов. По возвращении из Европы император Александр был снова вовлечен в их деятельность.