Жизнь и деяния графа Александра Читтано, им самим рассказанные

Еще несколько выстрелов позволили оценить, в какую сторону косят орудия и как отзываются на поправки. Теперь надлежало предельно сосредоточиться и превратить свой ум в машину для баллистических расчетов. И не забывать, что не на суше: даже легчайшая морская волна оборачивается громадным разбросом. Стрелять в момент максимального подъема кормы 'Мариона'.

Расстояние плавно сокращалось, неприятель превосходил скоростью на узел или полтора. С полумили корсар получил первое попадание: совсем неплохо для такого калибра. Клуб порохового дыма над бортом обозначил ответный выстрел, но фонтанчик от ядра никто не видел. Если у них такие канониры - жить можно. Минут двадцать еще можно жить, может быть - полчаса. На острых курсовых углах, сколько бы пушек ни было, стрелять могут одна или две, а уж в меткости африканцам со мной не тягаться. И калибр у них как бы не меньше нашего: полковушки, одно слово.

Траектория понизилась, ядра стали рикошетировать от волн. Почти ни один наш выстрел не пропадал даром: то щепки от корпуса, то дыры в парусах. Но только раз или два - в палубу, по живому мясу. Чтобы испугать - недостаточно, разозлить - в самый раз. Я не лгал капитану, что возможность отбиться существует, однако умолчал, что вероятность ее реализации исчезающе мала. В любом случае, лучше драться. Мнение, что трусов щадят, ошибочно: люди так устроены, что беспомощность жертвы только разжигает в них жестокость.

Вражеское ядро проламывает уцелевшую стену каюты. Летят острые щепки, подносчик с заячьим визгом роняет пороховой картуз и закрывает лицо руками, меж пальцев мгновенно проступает кровь.

- Не зевать! Заряды сюда! Павел, поглядывай!

Нельзя допустить, чтобы кто-то отвлекался на помощь раненому: иначе стрельба замедлится. Матросы украдкой оглядываются, но деваться им некуда. Страшное дело - вручить хилому, затурканному ровесниками мальчишке заряженный пистолет, с правом жизни и смерти над полудюжиной взрослых мужчин. По роже видно, как чешется палец на спуске: отрава власти жрет его душу, но самому мне за людьми не углядеть - наводить надо.

- Отставить ядра, картечь давай! Да не эту, крупную сначала!

Сейчас поинтереснее будет. Полтораста сажен, уже немного меньше. Преследователь уверенно пенит море. Вдоль борта - белозубо, по-волчьи, скалятся смуглые веселые хари. Не очень-то они нас боятся. Без воли аллаха, значит, волос с головы не упадет?! Тогда считайте меня исполнителем вышней воли, если вам так приятнее!

Тщательная наводка... Дождаться новой волны. Надо, чтоб волны были одинаковыми. Прижимаю пальник к отверстию - выстрел! Свинцовая метла метет хорошо, но любоваться некогда.

- Facturer! Заряжай!

Другое орудие... Наводка... Выстрел!

- Заряжай!

Еще минут пять такого огня - пожалуй, отбились бы. Но нет этих минут. Паруса заполоскали: корсар закрыл нам ветер. Последний залп из ретирадных орудий. Оглядываю, все ли матросы - кого-то не хватает... А, вот он - труп лежит. Пуля попала.

- Быстро примотать зажигательные мешки к бутылям и приготовиться. С пушечным выстрелом выскакиваете из-за досок и бросаете! Пашка, проследи: кто замедлит, стреляй не раздумывая!

Все дружно покосились в сторону парня. Надо же убедиться, что будет стрелять. Не сомневайтесь, милые, этот - будет! Глаза горят, словно на девку лезет!

Со скрипом рангоута и угрожающими воплями арабов, пиратский корабль скользит вдоль правой раковины. Стройный и хищный силуэт - классическая медитерранская шебека. Наклонная фок-мачта, почти горизонтальный длинный бушприт. Палуба изящным балконом убегает далеко за кормовой транец. Словно хвост у морского ястреба. Паруса ничуть не больше наших, а корпус... Вот где секрет скорости! Не такой узкий и длинный, как у галеры, но недалеко от нее ушел. Конечно: вон весла лежат на палубе, и весельные порты есть, между пушечных... Надводный борт, естественно, низкий: футов на пять, против нашего. Прекрасно! Их залп на такой дистанции в трюм пойдет, а моя картечь - на уровне голов и чуть ниже!

Наклонные длинные реи врага повернулись, паруса захлопали, теряя ветер. Похоже, рулевой переложил руль на борт: судно замедлилось и начало боком приближаться. Крики стали неистовыми, захлопали выстрелы. Я бросился ниц. Ага, они считают 'Марион' уже своим и не хотят уродовать ядрами - ружейным огнем очистят палубу, и вперед! Первая веревка с трехлапым крюком на конце взвилась в воздух, за ней другие. Еле увернулся от острия! Вот теперь пора. Не поднимаясь на ноги, достал длинным пальником ближайшую бортовую пушку - прямо гром небесный! Половину пороха вынесло через раздолбанную втулку. Слава Богу, не лопнула! Схватив фитиль из-под ног рванувшихся к борту поджигателей, метнулся к дальней, выпалил - вовремя, самые резвые пираты уже приготовились прыгать. Их просто сдуло, так густо летела картечь. За дымом плохо видно: что там, на вражьей палубе? О, есть один костер! Почему всего один?! Не добросили? Или Пашка половину матросов перестрелял?