Жизнь и необычайные приключения менеджера Володи Бойновича, или Америка 2043 (СИ)

А ещё от Джонни очень вкусно пахло. Причём запахи от него шли разные. Когда мы были одни, от него пахло мокрыми яблоками или горьким шоколадом. А когда дома была мама, то от него начинало пахнуть какими-то цветами. И запахи эти были малозаметны, еле уловимы, но хотелось дышать ими ещё и ещё. Я навсегда запомнил эти запахи моего электронного друга. А ещё он впервые мне показал американские передачи по телевизору. Как он это сделал – не знаю, но я обалдел, когда вдруг вместо скучных местных новостей (Рыбаки поймали сто тысяч тонн селёдки, космонавты в невесомости сделали тонну чистого кремния, в КБ имени Туполева приступили к испытаниям… Кому нужна эта показуха?) во весь метровый экран нашего "Горизонта" вдруг появилось улыбающееся лицо симпатичного седовласого мужчины, который сказал:

– Ну, здравствуй, Володя Бойнович! Так вот ты какой, оказывается, у нас! Я – президент Соединённых Штатов Джордж Буш Седьмой! Присоединяйся к нашей вечеринке!

Вечеринка была на славу! Столько шампанского! Столько жратвы разной! Такие тёлки! Такие парни на суперкарах! А музыка! Такой музыки я сроду не слышал! У нас укакаются – так не сыграют! Там перед ударником было барабанов – штук двадцать, и полное ощущение, что рук у него было – тоже двадцать, и в каждой – по палочке. Косматые гитаристы выдавали бешеные ритмы, а певец не пел – ревел, как бомбардировщик над моим пляжем. Единственное, что мне не понравилось – это слова песни. Ерунда какая-то, если честно: "Люби меня, люби меня! Ведь я давно тебя люблю, везде и навсегда! Тугеза. Форева." И потом гитарист взасос поцеловался с певцом. Зато между песнями там крутили рекламу! Ведь у нас по телевизору какая реклама! Ну, скажут чёнить типа: продаются такие-то холодильники или чайники, там-то, по такой-то цене. И всё! А у них на рекламу каких-то бутербродов было потрачено двадцать миллионов долларов! (Там в конце, прям, было написано, что потрачено – столько-то, режиссёр – такой-то, в ролях – тот и тот, и даже композитор был!) Целое кино сняли в три серии: как его делают вместо той ерунды, что делали до него, как его едят и запивают ледяной колой, и что он полезного потом делает внутри организма. Просто отпад! Ведь, если рассудить логично, – раз у них рекламируют подобную вкуснятину, значит, народ ею уже так обожрался, что без рекламы не берёт! Я потом часто просил Джонни, пока мамы нет, показывать мне разные запрещённые фильмы и передачи. После такого идёшь в пятый класс, и смотришь на рашку, как на плохие декорации к плохому спектаклю. И в мыслях только одно: хочу в Америку – хоть плач! Ведь там, как я понял, правила такие: сажаешь в открытую тачку девок, берёшь пива ящик – и попёр по хайвэю куда глаза глядят. Ни тебе полиции, ни шлагбаумов! Ну, просто сказка, а не жизнь! За копейки никто не батрачит, цены ниже плинтуса. Купил каких-то там акций – и сиди до пенсии на диване, плюй в потолок, а тебе денежки просто так капают. Я как-то раз после такого клипа тоже взял банку пива американского с зарплаты, выпил, и решил прокатиться на своей роднульке. Да по нашим дорогам разве газу дашь! Доехал до первого светофора, постоял в пробке, захотел в туалет, голова закружилась с непривычки, затошнило. Короче, включил автопилот, и поехал домой. И проплакал потом весь вечер от обиды. Единственно, что я решил не смотреть – это фильмы про геев. Их зачем-то регулярно показывали после семи вечера, и я долго не мог понять, что это за геи такие, зачем мужики целуются, а потом спят вместе. Поэтому стал просто переключать на что-нибудь другое. В основном на мультики и разные фильмы ужасов и катастроф.

В садик я не ходил по причине заболевания сердца. Врачи долго колдовали надо мной, и удивлялись: почему вполне здоровое сердце ни с того ни с сего вдруг путает систолу с диастолой? Прописали мне какие-то лекарства. То ли от них, то ли от постоянного сидения дома, но я стал толстеть. В начальной школе это было не очень заметно, но я быстро менялся в большую сторону, и к девятому классу уже весил девяносто килограмм при росте сто семьдесят пять. Одноклассники надо мной немного подтрунивали, но особо ко мне никто не лез. Учился я плохо (Как сказала моей маме директриса: " Ваш сын не воспринимает действительность, он близок к аутизму". Мама плакала, мы ходили по каким-то врачам, но результат был почти нулевой.), приятелей у меня не было. Самым близким был Паша Григорьев, да и то лишь потому, что жили мы с ним в одном доме, и в школу и обратно ходили вместе. Так что, кроме своего живота, я выделялся среди школьников только знанием английского языка, да умением хорошо плавать. Нормы ГТО я, конечно, не сдавал. В колледже два года просидел на первом курсе, потом немного втянулся, и закончил со средним баллом 3,5. Но к тому времени со мной уже не было Джонни.