Жизнь и необычайные приключения менеджера Володи Бойновича, или Америка 2043 (СИ)

Зал орал, бурлил, свистел, поддерживал, одним словом – болел. В десятом раунде наш парень врезал противнику в печень, того скрючило, он упал, и не смог встать за десять секунд. Он ещё долго сучил ногами и плакал от досады, но не мог разогнуться. Зал взревел, и я подумал, что пора валить, пока не началось. Но наш боец подошёл к оклемавшемуся противнику, обнял его, поднял его руку, и крикнул в зал, что уважает его за мужество. Оба выглядели не лучшим образом, все в крови и гематомах, но обнимались так, словно родные братья встретились после годовой разлуки. Потом наш парень задвинул в микрофон целую речь о том, что люди Смита и люди Тайсона – одной крови, у них одна вековая цель, и если они будут враждовать, то белые этим обязательно воспользуются. Выступал этот хлопчик не очень литературно, но от души, тяжело дыша и сплёвывая кровь, и народ, слушая, затих. Говорил он недолго, но так эмоционально, что Мартин Лютер Кинг со своей речью о мечте вряд ли бы сорвал в этом зале более громкие аплодисменты. Потом пару слов сказал проигравший. Он уверил зрителей, что бился за чёрное дело, за объединение народа под одним знаменем, и готов был умереть в ринге за апостола Тайсона, но не получилось. Теперь всё, что он может – призвать его соблюсти договор, и стать правой рукой апостола Смита в общей борьбе. Сейчас, мол, на того смотрят сотни глаз, и если он поступит по совести, то его имя останется в веках. Чёрт! Я готов был подписаться под каждым словом! Парни говорили ещё лучше, чем дрались!

Боксёры замолчали, и народ обратил взоры на Тайсона. Тот долго сидел неподвижно, потом встал, поднял повыше свой пистолет, и вытащил обойму. Зал взревел. Кубинцы подошли к Смиту и спросили, когда можно будет решить дело со мной. Смит подозвал кого-то из своих, крикнул что-то ему в ухо, и мы пошли с провожатым на выход.

На улице стояла ночь, звёзд не было, сквозь тучи торчала половинка Луны. Провожатый подошёл к людям Тайсона, что-то им объяснил, те покивали головами, и махнули нам рукой. Я поддёрнул рюкзак, мы сели в джип, и поехали куда-то на север. Местные сидели на передних сиденьях, а я с кубинцами – сзади. Машина отъехала метров на пятьсот, когда сзади грохнул взрыв, и началась бешеная пальба. Водитель ударил по тормозам. Мы оглянулись, и увидели, как из клуба литературного вылетают клубы огненные и дымные. Из дверей выскочили пара человек, но тут же упали. Судя по грохоту канонады – все стреляли во всех. Карлос быстро достал пистолет, подставил к уху водителя, и убедительно сказал:

– А мы куда ехали, туда и едем! Руки – на руль, ноги – на педали! Или будет наоборот!

Педро уже держал на мушке второго тайсоновца. Те быстро сообразили, что в таком споре истина не родится, и джип поехал дальше. Ехали почти час, и у нас уже закралось подозрение, что нас хотят надуть, но тут автомобиль остановился. Местные провели нас к какому-то тёмному невысокому зданию. Через разбитые витрины мы прошли внутрь, подсвечивая парой фонарей. В дебрях здания обнаружился тяжеленный люк. Первыми в него по убедительной просьбе кубинцев спустились местные, я шёл последним, надев ночные очки. Как только на меня дохнул воздух подземелья – я сразу узнал знакомый запах мертвечины, и понял, что идти придётся по кладбищу.

В моих очках видно всё было отчётливо, но без цветов, только в оттенках серого. Под зданием проходил тоннель. Я глянул в карту на ноуте, и понял, что это ливневая канализация. По ней мы прошагали по щиколотку в тухлой воде километра два, потом через какой-то пролом в стене перелезли в маленький тоннель, из него – снова в ливнёвку, уже другую, поменьше, зато не такую мокрую. К моему удивлению, трупы, объеденные крысами до костей, встречались нечасто. Всего раза четыре.

– Теперь только вперёд! – махнул рукой один из проводников. – Нам дальше нельзя. Над нами – белый район. Тут много патрулей. Они могут быть и в тоннелях. Тебе надо уйти по трубе как можно дальше, чёрный брат. Миль пять. Иди вперёд, пока сможешь протискиваться в трубу. Будет пролом слева – туда лучше не ходить. Там выход в систему метро, можно нарваться на охрану. Они чёрных не пощадят. Удачи, брат!

– Удача мне не повредит. Удачи всем! Спасибо, Карлос! Спасибо, Педро! Не знаю, что бы без вас делал. Съешьте за меня в Гаване кусочек тунца, а то жрать охота!

Я выдал кубинцам по сто тысяч макулатуры и по сотне песо, хоть они и отказывались от денег. Проводникам дал сто песо на двоих, но деньги тем были, как вскоре оказалось, ни к чему. Когда я отошёл от компании метров на сто, позади раздались два негромких выстрела. "Эх, жизнь-копейка!" – махнул рукой я, и пошёл один в кромешной темноте подземелья.