Жизнь и одни сутки

С этими словами Бельфегор показал кольцо на пальце, а потом, взяв Аню за локоть, продемонстрировал точно такое же кольцо на ее руке.

Евлантьев стоял, словно громом пораженный. Он не мог поверить во все происходящее. Однако Бельфегору было мало, и он продолжал издеваться:

– Кстати, разреши представиться. Белов Егор. И никакой я не демон, а сей мистический псевдоним был изобретен для пущего эксцентризма.

Обессиленный и мгновенно постаревший Евлантьев обернулся и посмотрел на полицейского. Саня был бы не против получить пулю в лоб, однако все же нашел в себе силы задать вопрос:

– А что вы здесь забыли?

Однако ответил снова Бельфегор.

– Роль Андрея Громова в этом деле колоссальна. Он не давал расследованию продвинуться, чтобы тебя не повязали уже через пару часов. К тому же он подчищал хвосты. Например, те придурки, Максим и Данила, которые, кстати, тоже работали на меня, были любезно устранены Андреем. Ты спросишь, зачем? Они могли сдать тебя, меня, Аню, да кого угодно. Поэтому я решил избавиться от них. Кстати говоря, твой закадычный приятель Жора тоже мертв. Ты уж не обижайся. В отличие от него, с тобой играли в поддавки. И стреляли Евлантьеву в плечо, а не в затылок только для того, чтобы эксперимент не закончился раньше времени. Думаешь, легко промахнуться в упор? Ну а теперь роль Андрея Громова чрезвычайно проста. Схватить тебя и передать правосудию. За все свои преступления ты попадешь в самую грязную тюрьму, где полоумные урки превратят твою жизнь в ад. Ты, избитый и замученный, каждую ночь будешь глядеть в окно и вспоминать меня и Аню. А также моих близких, которых ты лишил жизни.

Саня не хотел показаться сломленным, а потому не стал отзываться на слова мучителя. Вместо этого он снова обратился к менту:

– И сколько в наши дни стоит купить капитана полиции?

Офицер вздрогнул, словно от удара, и чеканно выговорил:

– Моя жена серьезно больна. У нее поздняя стадия рака. Ее не вылечат уже даже самые лучшие врачи. Пройдет немного времени, и Оля умрет. Мне не по силам спасти ее, но я могу скрасить последние дни ее существования. Моя жена всю жизнь мечтала совершить кругосветное путешествие. На зарплату мента такое не устроить. Поэтому я и взялся за эту грязную работу.

– Бог ты мой! Какие вы все правильные! Один я урод, сбивающий детей по ночам! – со злой иронией вскричал Саня.

А Бельфегор, кажется, решил заканчивать беседу:

– Мне плевать, что ты о нас думаешь. Но я уверен в двух вещах. В том, что лица жены и дочки мне будут сниться всю жизнь. И в том, что ты тоже никогда не сможешь спокойно спать. Но по другой причине. Тебя будут заживо жрать на зоне. А что еще хуже, ты станешь вспоминать любимую женщину, принадлежащую мне и не любящую тебя. Осознавать, что ты никому не нужен. Это страшнее смерти. Все, прощай, ублюдок. Мои близкие отомщены!

Внезапно Саня почувствовал гнев и решил убавить пафос в голосе победителя.

– Может, ты и все продумал! Но ты наверняка не знаешь того, что было в тот час, когда я снял линзы. Можешь спросить у Ани, чем она была занята в это время.

Кажется, удар попал в цель. Бельфегор вздрогнул, и его чванливость бесследно пропала. Аня так и не подняла глаз, но ее ресницы заметно дрогнули.

Одарив Евлантьева испепеляющим взором, Бельфегор сказал:

– Андрей, приступайте!

Громов извлек из кармана наручники и строго объявил:

– Александр Евлантьев, вы арестованы! Я доставлю вас в отдел.

Глава Двадцать Четвертая

Десятки любопытных взглядов были прикованы к Евлантьеву, когда Громов выводил его из башни. Вероятно, не каждый день с небоскреба спускался человек в наручниках, поэтому некоторые обыватели даже достали смартфоны для видеосъемки. Пока шли, Громов тихо сказал:

– Ничего личного, Саш. У меня не было выбора…

Евлантьева посадили в серую «Ладу» на заднее сиденье. Здесь скучливо ожидал другой мент, тоже знакомый.

– Кто это? – спросил он, когда Андрей сел за руль.

– Глеб, это тебя не касается! Мы договаривались! – рявкнул Громов и нервным движением завел двигатель.

Автомобиль тронулся и покатил по улице. «Москва-Сити» постепенно стала удаляться.

Саня смотрел в окно и пытался сдержать скупые слезы. Ему было плевать на кандалы, сковавшие его руки, и на боль в плече. И беспросветное будущее его тоже не слишком интересовало. Его волновал только взгляд Ани. Когда Громов уводил его из адской комнаты, девушка наконец-то подняла голову и посмотрела Евлантьеву в глаза. В этом взгляде была мольба о прощении. Значит, все, что сказал Бельфегор, было правдой! Чудовищный план мести осуществился, и Евлантьев сам ему поспособствовал! Но девушка умоляла Саню о прощении. Быть может, Бельфегор заставил ее так подло поступить! Не могут же люди быть настолько бесчеловечными!

Тем временем Громов остановил автомобиль на заправке. Прежде чем выйти, он повернулся к Евлантьеву и строго сказал:

– Только попробуй сбежать! На этот раз выстрелю в голову!

Вдовесок ко всему капитан погрозил пальцем и вылез из машины.