Жизнь и реформы

Поддержав программу, Второй съезд фактически проголосовал за доверие правительству, но окончательного решения не принял, поручив ее доработать и «о результатах доложить Верховному Совету». Тем самым мы опять теряли время. В конце 1989 — начале 1990 года экономический кризис в стране начал вступать в свою острую фазу. Уже в декабре произошло абсолютное снижение промышленного производства, ускорился развал потребительского рынка, стал быстро обесцениваться рубль. Стало ясно, что экономика стоит перед серьезными потрясениями.

В конце января 1990 года я разослал членам Политбюро записку отдела экономической политики ЦК, предложив обсудить вопрос о мерах оздоровления финансов и потребительского рынка. Часовой доклад Рыжкова оказался расплывчатым, не давал четкого и ясного ответа на возникшие проблемы. Премьер не скрывал своего недовольства запиской, остро критиковал газеты, телевидение и радио.

Выступивший вслед за ним Слюньков с тревогой говорил о том, что творится в финансово-денежном хозяйстве и на рынке. Его поддержал Медведев, подчеркнув, что обстановка требует экстраординарных мер. Нужна не частичная, а полная реформа ценообразования, причем безотлагательная: в середине 1990 года провести реформу оптовых и закупочных цен, в начале 1991 года — розничных.

Медведев и Яковлев выступили против огульных обвинений в адрес средств массовой информации. Мотив «пробуксовки» в деятельности правительства звучал у Шеварднадзе, у Крючкова и Лигачева.

Помню свое заключение:

— Несмотря на быстро ухудшающуюся ситуацию, правительство действует неэффективно. Отекают ноги от топтания на месте. Народ перестает нас понимать, верить в нашу способность справиться с нынешними проблемами.

Решающее значение приобретает фактор времени: запаса его у нас уже нет. Так вести дело нельзя. Это касается всех, не только правительства. Если будем действовать как в 1988–1989 годах — мы обречены, народ нас уберет. На первый план выйдут другие силы, с другой политикой.

Нужна комплексная экономическая реформа, а не разрозненные мероприятия. Покончить с хозяйственным безвластием. В переходный период не обойтись без мер административного характера там, где они необходимы. Но как бы не переусердствовать. Ведь самое простое в этой ситуации — нажать, прижать, запретить. В этом мы большие мастаки. Хозяйственное безвластие надо одолевать прежде всего на базе экономических методов, развития рыночных форм. И действовать, действовать!..

Как реагировало правительство на быстроухудшающуюся ситуацию и столь острое обсуждение проблем рынка на Политбюро? Там продолжалось противоборство между двумя основными тенденциями, можно сказать, крыльями — традиционно-технократическим и экономическим, тяготеющим к рыночным реформам. Перетягивание каната не могло продолжаться бесконечно. Нужно было делать выбор, приставать к какому-то берегу: возвращаться к прежней централистской системе или решительней идти к новым, рыночным механизмам. Собственно, и выбора-то уже не было, хотя бы потому, что вернуть прошлое никто был не в состоянии.

В первую очередь это поняли тот же Абалкин и Маслюков — технократ, вышедший из «недр» ВПК, человек мыслящий и решительный. Мне стало известно, что во второй половине февраля в записке, направленной Рыжкову, они предложили осуществить крутой поворот к рыночной экономике, приблизить сроки осуществления практических шагов на пути к рынку. Рукоплесканий не последовало, но иного выхода не было. В марте было принято решение о разработке «перехода к планово-рыночной экономике», хотя это надо было сделать еще осенью 1989 года.

Почему же не были употреблены рычаги влияния, которыми мы в то время располагали, чтобы завершить дискуссию в Верховном Совете, принять документ, на основе которого можно было действовать, как того требовала обстановка? Это не простой для меня, да я думаю, и для других вопрос, но я не хочу отделаться упрощенными объяснениями.

Думаю, главную роль сыграли сохранявшиеся тогда колебания, неуверенность в том, что ожидаемое от парламента решение позволит быстро оздоровить экономическую ситуацию. Представьте: чуть ли не ежедневно к тебе прорываются на прием руководители различных сфер производства и культуры с предостережениями против поспешных шагов. Пресса полна аллармистскими комментариями и прогнозами. Рабочие периодическими стачками дают понять, что не потерпят покушения на свой и без того невысокий жизненный уровень. Радикалы точат зубы, предрекая провал «горбачевской реформы». А само правительство пассивно ждет завершения нескончаемых дискуссий в парламентских комитетах, похоже, радо затянуть «паузу», чтобы не ввязываться в рискованное предприятие.