Жизнь и реформы

ШУЛЬЦ. Эта общая идея затем была передана на рассмотрение группы во главе с маршалом Ахромеевым и Нитце, которая выработала некоторые количественные параметры и договорилась о правиле засчета для тяжелых бомбардировщиков. Затем попытались определить некоторые подуровни, которые позволили бы подвергнуть сокращению все элементы стратегических сил. Мы исходим из идеи равных уровней и в то же время из признания того, что у вас одна сложившаяся структура сил, а у нас — другая. Поэтому неправильно заставлять вас или нас копировать структуру сил друг друга… В ходе обсуждения в группе Нитце и Ахромеева и впоследствии мы пошли на значительные изменения своей позиции, идя навстречу вашим соображениям. Мы думали, что продвигаемся, но вчера вечером мне показалось, что если какое-то движение и есть, то скорее — назад.

ГОРБАЧЕВ. По каким элементам?

ШУЛЬЦ. Ваша сторона, по-видимому, отходит от идеи подуровней. Это нас удивляет. Ведь даже если проводить сокращения чисто механически (хотя это нехорошая идея), то в итоге получатся какие-то подуровни. Мы считаем, что, в частности в рамках уровня 6000 боеголовок, необходим подуровень на количество боеголовок баллистических ракет, так как баллистические ракеты в отличие от самолетов являются наиболее угрожающими ядерными средствами в силу своей скорости, точности и невозможности вернуть их назад. В рамках 50-процентного сокращения мы предложили поэтому уровень в 4800 единиц для боеголовок всех баллистических ракет. С точки зрения наших ВВС это довольно жесткий ограничитель. В частности, на количество самолетов с КР воздушного базирования. Число таких крылатых ракет определенно ограничивается уровнем в 1200 единиц, либо, если он превышается, необходимо было бы уменьшать число баллистических ракет, а планы у наших ВВС весьма далеко идущие. Они считают, что у них хорошая технология «стеле», крылатых ракет и т. д. Предлагаемый вариант ограничивает и возможное количество БРПЛ, которых у нас сейчас значительное количество.

Кроме того, при сохранении наших МБР в модернизированном виде число БРПЛ ограничивалось бы еще больше. Так что нам нелегко было бы втиснуться во все эти ограничения, но мы полагаем, что это можно было бы сделать. Нам казалось, что это в принципе приемлемо и для вас. Вот почему, в частности, мы считаем подуровень в 4800 единиц в рамках общего уровня в 6000 боезарядов важным.

ГОРБАЧЕВ. Но ведь мы в Рейкьявике как раз ушли от всех этих подуровней. Мы говорили там, как вы помните, что структура СНВ у каждой из сторон имеет свои исторически сложившиеся особенности. Удельный вес каждого из элементов триады у нас с вами различный. И тогда, мне кажется, мы с вами пришли к пониманию, что именно в этих самых подуровнях вся собака зарыта, в них причина тупика, в который зашли переговоры. Ибо при обсуждении этих подуровней каждая сторона, стремясь обеспечить интересы своей безопасности, настаивает на каких-то вещах, неприемлемых для другой стороны. Вот так и возникает тупик. Поэтому мы и предложили взять триаду, как она есть сейчас, и всю ее в течение пяти лет сократить наполовину. Триада останется, но на другом, в два раза уменьшенном уровне. Формула простая и понятная. Но я сейчас начинаю подозревать, что вы не хотите придерживаться того, что сами же вы, г-н госсекретарь, назвали в Рейкьявике приемлемым. Может быть, эта формула не нравится господину Нитце, но она проста, реалистична.

ШУЛЬЦ. На наш взгляд, она неэффективна, ибо не обеспечивает стабильность и равенство. Общая идея заключается в том, чтобы подвергнуть сокращениям все элементы триады и в то же время учесть некоторые озабоченности другой стороны.

ГОРБАЧЕВ. Считаете ли вы справедливым утверждение, что сейчас между нами существует стратегический паритет?

ШУЛЬЦ. У вас больше, чем у нас, баллистических ракет… В общем, у вас, на наш взгляд, очень внушительный арсенал.

ГОРБАЧЕВ. Так что же, нет сейчас между нами стратегического паритета?

ШУЛЬЦ. Конечно, я бы очень хотел чувствовать себя в этом плане вполне спокойно и считать, что у нас все в порядке. Но мы явились свидетелями мощного процесса модернизации и развития ваших сил, увеличения числа ракет и боеголовок, и это вызвало у нас большую тревогу. Именно поэтому при президенте Рейгане произошла такая активизация усилий США в этой области.