Жизнь и смерть

Поднимаясь по лестнице, я старался еле волочить ноги, как будто безумно устал. Интересно, купился ли он, ведь актер из меня никудышный. Вообще-то, я не соврал. Я действительно никуда не собирался сегодня вечером.

Хлопнув дверью спальни достаточно сильно, чтобы внизу было слышно, я как можно тише подбежал к окну, открыл его и высунулся в темноту. Ничего было не разглядеть, кроме теней, отбрасываемых верхушками деревьев.

— Эдит? — шепнул я, чувствуя себя полным идиотом.

— Да? — ответил мне сзади тихий смеющийся голос.

Я так быстро развернулся, что скинул со стола книгу, и она с глухим стуком упала на пол.

Эдит лежала поперек моей кровати, закинув руки за голову и скрестив лодыжки, с широкой улыбкой на лице и ямочками на щеках. В темноте ее кожа казалась голубовато-перламутровой.

— Ох! — выдохнул я, потянувшись к столу, чтобы опереться на него для поддержки.

— Прости.

— Секунду, только сердце перезапущу.

Двигаясь медленно, как делала, когда старалась вести себя по-человечески или не напугать меня, Эдит села, свесив ноги с кровати, и похлопала по покрывалу рядом с собой.

Я неуверенно подошел и присел рядом с ней. Она накрыла мою руку ладонью.

— Как твое сердце?

— Это ты мне скажи — уверен, ты слышишь его лучше, чем я.

Она тихо засмеялась.

Мы немного посидели в тишине, слушая, как успокаивается мое сердцебиение. В голове крутились мысли об Эдит в моей комнате… и подозрительных вопросах отца… и моем дыхании, отдающем лазаньей.

— Можно я отлучусь на минутку по человеческим делам?

— Конечно.

Встав, я взглянул на нее, всю такую безупречную, сидящую на краю моей кровати, и подумал, что, возможно, мне всё это просто мерещится.

— Ты ведь будешь здесь, когда я вернусь?

— Даже пальцем не шевельну, — пообещала она и снова превратилась в неподвижную статую.

Я прихватил из ящика комода пижаму и, торопливо выйдя из комнаты, с силой захлопнул за собой дверь ванной, чтобы Чарли знал, что она занята.

Зубы я почистил дважды, затем умылся и переоделся. Обычно я сплю просто в дырявых трениках и старой футболке — из маминого любимого заведения, где готовят барбекю, поэтому на ней был изображен улыбающийся поросенок между двух булочек. Жаль, что у меня нет ничего менее… моего. Но я, в общем-то, не ожидал гостей, и к тому же всё равно глупо было переживать из-за этого. Если Эдит бывала тут по ночам, то уже и так знала, в чем я сплю. Напоследок еще раз почистил зубы.

На выходе из ванной я снова получил сердечный мини-приступ, чуть не налетев на Чарли, стоявшего на лестничной площадке.

— Ха! — выпалил я.

— Ох, прости, Бо, не хотел тебя пугать.

— Все нормально, — я глубоко вздохнул.

Оглядев мой наряд, он удивленно хмыкнул.

— Тоже идешь спать? — поинтересовался я.

— Да, пожалуй. Завтра снова рано вставать.

— Ладно. Спокойной ночи.

— Ага.

Радуясь, что с того места, где стоял Чарли, нельзя увидеть мою кровать, я вернулся к себе в комнату и крепко закрыл за собой дверь.

Эдит не сдвинулась ни на миллиметр. Я улыбнулся, и ее губы дрогнули; она расслабилась, вдруг вновь превратившись в человека. Ну или почти. Я уселся рядом с ней, и она развернулась ко мне лицом, подобрав под себя ноги и скрестив их.

— Не уверена насчет своего отношения к этой футболке, — она говорила очень тихо, и я ни капли не беспокоился, что Чарли нас услышит.

— Я могу переодеться.

Она закатила глаза:

— Дело не в том, что ты ее носишь, а в самом факте ее существования, — Эдит провела пальцами по улыбающемуся поросенку, отчего мой пульс ускорился, но она вежливо проигнорировала это. — Стоит ли ему так радоваться тому, что он станет пищей?

Я не удержался и широко улыбнулся:

— Ну, нам же неизвестны его аргументы, не так ли? Возможно, у него есть причина для улыбки.

Эдит посмотрела на меня так, словно сомневалась в моем психическом здоровье.

Я взял ее за руку. Это казалось очень естественным, но в то же время мне не верилось в собственную удачу. Что я сделал, чтобы заслужить такое?

— Твой папа считает, что ты собираешься удрать, — сообщила она мне.

— Я в курсе. Якобы выгляжу взвинченным.

— А ты взвинчен?

— Пожалуй, более чем. Спасибо. За то, что осталась.

— Мне тоже этого хотелось.

Сердце забилось… не то что быстрее, но сильнее, что ли. По какой-то причине, которой мне никогда не понять, Эдит хотела быть со мной.

Двигаясь с человеческой скоростью, она распрямила ноги и перекинула их через мои. Потом снова свернулась калачиком у моей груди — видимо, в своей любимой позе: приложив ухо к сердцу, которое реагировало, пожалуй, сильнее, чем следовало. Я обнял ее и прижался губами к волосам.

— М-м-м, — протянула она.

— Это… — пробормотал я в ее волосы, — …намного легче, чем я ожидал.

— Тебе кажется, что это легко? — насколько я мог слышать, она улыбалась. Потом приподняла голову, и я почувствовал, как она, слегка касаясь носом, прокладывает прохладную дорожку вверх по моей шее.

— Ну, — сказал я, ощущая ее холодные губы у края своего подбородка, — по крайней мере, похоже, легче, чем сегодня утром.

— Хм… — ее руки скользнули по моим плечам и обхватили шею. Эдит приподнялась и коснулась губами моего уха.