Жизнь и смерть генерала Корнилова

— Наши враги вряд ли когда-либо обстреляют Порт-Артур снарядами крупнее, — авторитетно заявил он.

Японцы это заявление взяли на заметку — тайна им стала известна сразу же, разведка у них работала великолепно, — и по морю подтянули одиннадцатидюймовые орудия.

В результате крепость Порт-Артура превратилась в груду кирпича. Россия потеряла несколько десятков тысяч человек убитыми, три миллиона рублей золотом и остатки авторитета, который у неё ещё оставался.

23 августа 1905 года на борту личной яхты президента Америки «Мэйфлауэр» Витте от имени России подписал мирный договор с Японией и получил новый портфель — председателя Совета министров. В дела Министерства финансов он лез по-прежнему — считал его обычным карманным министерством. При упоминании имени Сергея Юльевича Корнилов обязательно морщился, а под глазом — правым, обожжённым в горах солнцем, — начинала брезгливо дёргаться мелкая суматошная жилка... Думая о переводе в Отдельный корпус пограничной стражи, Корнилов успокоил себя тем, что он будет служить не графу Полусахалинскому, а России. Родине. Самодержцу.

Начальник Заамурского пограничного корпуса генерал-лейтенант Мартынов также написал представление на имя Пыхачёва — попросил перевести в корпус на должность командира отряда. Пыхачёв представление поддержал, и в мае 1911 года полковник Корнилов был утверждён в новой должности.

Заамурский корпус пограничной стражи контролировал огромную площадь — чтобы проехать её на коне из одного угла в другой, требовалось не менее двух месяцев. Две с лишним тысячи километров тайги, полной клещей, комаров, змей, хунхузов — лютых разбойников-китайцев («хунхуз» в переводе на русский — «красная борода»), беглых каторжников и ссыльных бомбистов, тайги с редкими станциями и посёлками лесозаготовителей, на охрану такой огромной территории требовался не один корпус, а по меньшей мере три-четыре, полностью укомплектованных и людьми, и оружием, и лошадьми...

Главную опасность представляли хунхузы: не было недели, чтобы они не совершили налёта на какую-нибудь станцию или удалённый посёлок. Ножи и пистолеты хунхузы пускали в ход не задумываясь — сопротивления они не любили и всякую попытку воспротивиться пресекали жестоко.

От налётов хунхузов голова болела не только у Мартынова, но и у самого генерал-лейтенанта Хорвата[24]

, управляющего КВЖД. Кстати, по имени управляющего всю территорию отчуждения дороги называли Хорватией, этакой отдельной страной.

Подчинённые едва ли не каждый день сообщали об этом генералу:

   — Дмитрий Леонидович, знаете, как в народе величают подведомственные вам земли?

   — Как?

   — Хорватией.

Поначалу Хорвату это нравилось, потом надоело, и однажды он рявкнул во всё своё генеральское горло — так, что седая, хорошо расчёсанная лопата его роскошной бороды разом превратилась в кучу лохмотьев, схожих с несколькими пучками небрежно надерганной пакли:

   — Перестаньте!

С этого момента регулярные доклады управляющему о «стране Хорватии» прекратились.

Первым делом Корнилов познакомился со штабным журналом, где фиксировались все происшествия от станции Маньчжурия до Пограничной, от Куанчэнзы до столицы «Хорватии» Харбина.

Происшествий этих было зарегистрировано не менее двух тысяч, и все они походили друг на друга, словно действующие лица работали по одному сценарию.

Снежной ноябрьской ночью банда хунхузов напала на фанзу, занимаемую китайскими железнодорожными рабочими, «красные бороды» разбили прикладами винтовок дверь и окна, в поисках денег и еды расколотили несколько ящиков, ранили двух китайцев, забрали вещи, 139 рублей ассигнациями и ушли. Прибывшая группа солдат пограничной стражи ринулась за бандитами в тайгу. Из одиннадцати человек, участвовавших в нападении, пятеро были арестованы.

3 том же месяце, уже в самом конце, банда хунхузов из пятидесяти человек напала на деревню Ляочудя, расположенную в тайге, в восьми километрах от станции Аньдя, захватила нескольких рабочих и угнала их. На помощь была выслана учебная команда Заамурского конного полка. В тайге конники настигли шайку. Двух человек убили, остальные ушли. Освободили шестерых китайцев, доставили их домой, в Ляочудю... Двое солдат из учебной команды были ранены, их увезли в лазарет города Харбина.

И так далее.

Что ни страница журнала, то сообщение о налётах хунхузов, угоне людей, скота, грабежах. Особенно любили «красные бороды» нападать на разных управляющих — у тех всегда имелись деньги для расчётов с временными рабочими. То одному несчастному проломят голову, как это было с инженером из компании Скидельского, то другого — из лесных складов Попова — полоснут топором по ушам и отымут кошелёк с ассигнациями, то навалятся на десятника, командовавшего на станции Вайшахэ рабочими-отсыпщиками. Хунхузы имели среди рабочих своих стукачей-наводчиков, не выпускали «денежные мешки» из поля своего зрения ни на минуту и грабили их, грабили, грабили...

Держались стражники тесно, с местным населением старались дружить, на помощь им приходили обязательно, так же, как и местные, старались откликаться на их просьбы...