Жизнь и судьба: Воспоминания

Когда неожиданно Игорь Аркадьевич скончался, я пришла ночью на его отпевание (собирались дома) и не узнала — тихий, мирный, с маленькой бородкой, лежал пока еще на кровати — все завершилось. Успокоился. Жена его — Гали Павловна (урожденная Малянтович — дочь того самого Павла Николаевича, министра юстиции Временного правительства перед самым октябрьским переворотом). В 2001 году, 7 июня в «Известиях» впервые за десятки лет были помещены материалы из биографии Павла Николаевича Малянтовича, факты из его следственного дела (подобраны к публикации сотрудниками Центрального архива ФСБ РФ Н. Н. Воякиной и полковником В. А. Гончаровым (оба мне известны в связи со следственным «Делом» А. Ф. Лосева и моего отца). Впервые опубликован фотопортрет Павла Николаевича (очень похожа на него Гали Павловна). Любопытная картина: либерал, защитник большевиков на политических процессах, ценимый Лениным, выдавшим в годы большевистской революции Павлу Николаевичу охранную грамоту (хотя Павел Николаевич в свое время предписал прокурору арестовать Ленина), при Сталине в 1930 году отправлен в Бутырку (освободили влиятельные друзья), а в 1937-м вместе с охранной грамотой — уже на Лубянку (там грамота исчезла), где терзали его на допросах (их было несколько десятков, из «Дела» изъятых, как выяснилось в дальнейшем). Обращение Анжелики Павловны (второй жены Павла Николаевича, матери Гали Павловны) к Вышинскому (бывшему помощнику Малянтовича) только усугубило положение его первой семьи (арестовали шесть человек — все погибли, в живых остался внук, Кирилл Георгиевич, фронтовик, орденоносец, хотя и его в 1951 году арестовали и отправили на пять лет в лагерь). После всех мучений Павел Николаевич предстал перед Военной коллегией Верховного Суда СССР 21 января 1940 года и был через несколько часов расстрелян. Вот какое тяжкое наследство получила Гали Павловна. Я-то знаю на собственном опыте, как невозможно при всех усилиях отказаться от такого наследства при советской власти. Приходилось смиряться, терпеть.

Гали Павловна болела тяжело, но все-таки сделала все возможное в память мужа. Да и сама, одинокая, умирала в больнице (там еще с живой алчная медсестра стаскивала серьги бриллиантовые, мочки ушей разорвала). Оба они с Игорем Аркадьевичем жили трудно, распродавали вещи (неизменным оставался рояль, Гали Павловна обучала дикторов радио дикции), и постепенно ничего не осталось от когда-то богатого собрания картин, драгоценностей, безделушек, бесценных фотографий и документов (на память подарила мне старинную крошечную, буквально с ноготь, японскую вазочку расписную).

А какая была когда-то красавица Гали Павловна, да еще за некогда богатым первым мужем из купеческой семьи Шелковниковых, да еще наполовину гречанка (мать Анжелика Павловна — божественной красоты), и имя греческое — Гали, а совсем не Галина. Голос у Гали Павловны — чистое серебро. Я и сейчас его слышу явственно. Помогали мы с Алексеем Федоровичем ей в память Игоря Аркадьевича, уж очень одинока была (врожденная избалованность не способствовала дружбе). В конце концов осталась ей верна только дочь некогда знаменитого профессора Постникова, Кира Петровна (на рынок ходила в дорогих мехах — попроще ничего не было), подруга ее детства (советы благоволили к профессорскому таланту хирурга, он благоденствовал и, говорят, стал одним из прообразов булгаковского героя в «Собачьем сердце»).

В последние годы Гали Павловна мечтала уехать во Францию, считая себя потомком последних Людовиков (фантазия может быть — не знаю, но что она потомок графа М. Каподистрия — первого президента свободной Греции, погибшего от рук заговорщиков, — факт). Отсюда ее горделивость, требовательность, изящество манер, французский. Сама страдала и других заставляла страдать. Мучила и любила бедного Игоря Аркадьевича страшно. Но мы жалели ее одиночество — ночевала не раз у нас на диванчике после кончины Игоря Аркадьевича, рыдала по ночам, но днем у нас на кухне варила душистые травы (сохраняла цвет лица по особым рецептам), любила перебирать остатки драгоценных камешков (у нее был свой ювелир, ее обкрадывающий), вспоминая беспечальную юность. Не могла примириться с жизнью скромной. Гали Павловна как-то и нам помогла. Прислала одного из последних своих друзей, врача, биолога Александра Александровича Малиновского (сына известного ленинского бывшего друга, А. А. Богданова-Малиновского), который в трудную минуту помог Алексею Федоровичу особым подбором витаминов (он именно так лечил, а не фармацевтикой). Человек небывалой силы. У нас хранился в кладовке громадный сундук Гали Павловны (она из-за ремонта переезжала). Александр Александрович сам донес эту громадину до машины, в то время как три человека не могли его поднять.

Ох, сложна и темна душа человеческая. На последние деньги водрузила огромный валун на могиле Игоря Аркадьевича, и я была ее единственной спутницей на Ваганьковском кладбище. А теперь сама без спутников не могу обойтись, ежегодно 24 мая отправляясь на панихиду по Алексею Федоровичу.