Жизнь и судьба: Воспоминания

Хотели мы в свою очередь поздравить его. Готовился, как мы узнали из письма Кс. Мих. Колобовой, юбилей, и хотели подготовить машинописный сборник (а вдруг потом напечатают, издадут?), собирали статьи. Мы с Алексеем Федоровичем откликнулись тотчас. Алексей Федорович, по-моему, послал нечто о символе (его книга «Проблема символа и реалистическое искусство» вышла в 1976 году), а я — о пушкинских известных элегических стихах «Царскосельская статуя» («Урну с водой уронив об утес ее дева разбила»). Впрочем, за давностью лет могу и ошибиться, но что пушкинская тема была — совершенно точно.

Не помню, чем вся эта сложная эпопея закончилась. Вскоре скончалась Любовь Григорьевна. Моисей Семенович пережил ее на двенадцать лет. Очень они любили друг друга. Недаром же он писал Amo quia absurdum.

Сердце у него было и безумное, и мудрое[345]

.

Изучая через десятки лет структуралистские методы в языкознании, А. Ф. вновь занялся проблемами философии языка, возобновил то, что давно пришлось отложить, но теперь уже на новых основаниях, с новыми целями. Как раз, очень своевременно, в шестидесятые годы появился у нас выдающийся лингвист, Энвер Ахмедович Макаев, член редколлегии журнала «Вопросы языкознания», где Алексей Федорович напечатал статьи о своем понимании математической лингвистики. Вскоре Алексей Федорович выпустил в издательстве своего института книгу «Введение в общую теорию языковых моделей» (1968), которую почти через сорок лет переиздало известное издательство УРСС в серии «История лингвофилософской мысли» (2004).

Э. А. Макаев пришел впервые к нам со своим докторантом Марком Михайловичем Маковским[346], а затем уже приходил и один. Беседы всегда интеллектуальные, философия языка. Энвер Ахмедович моложе Алексея Федоровича лет на 25, другое поколение, но образование блестящее, в двенадцать лет уже читал Канта «Критику чистого разума» по-немецки. Милиционер, увидев на улице мальчика в очках с книгой, спросил: «Скажите, а Вы ненормальный?» — один из любимых рассказов Энвера Ахмедовича. Юношей Энвер Ахмедович познакомился с Андреем Белым — оказалась любовь на всю жизнь. К тому же Энвер Ахмедович великолепный музыкант. И символист. Все, что дорого Лосеву, близко и родственно Макаеву. Помню, как после выхода статьи в «Вопросах языкознания» (1965) на следующий день, в 12 часов дня, когда Алексей Федорович еще не встал после бессонной ночи, вбегает Энвер Ахмедович с двумя бутылками вина. Я едва его удержала. Алексей Федорович наконец вышел, и они расцеловались. Потом вышли еще две статьи в «Вопросах языкознания», опять-таки с проблемой соотношения структуральной и классической лингвистики. Они имели заметный резонанс, мне об этом лично говорил во Львове известный литературовед, председатель Ученого совета и давний знакомый Алексея Федоровича, профессор Алексей Владимирович Чичерин.