Жизнь и творчество Р. Фраермана

Работа в «Советской Сибири» под руководством Ярославского принесла Рувиму Исаевичу огромную пользу, и он вспоминал эти месяцы, проведенные в Новосибирске, с благодарностью. А в декабре 1921 года Ярославский и Фраерман были делегированы в Москву на Первый всероссийский съезд работников печати. Там Ярославский познакомил Рувима Исаевича с директором РОСТА Я. Г. Долецким, который и пригласил Фраермана перейти к нему на работу. Работая в РОСТА, Рувим Исаевич не бросал своих первых литературных опытов. Делал наброски воспоминаний о событиях в Николаевске-на-Амуре и битвах с японцами, которые пытались захватить этот обширный край. Но сильнейшее истощение организма стало сказываться. Долецкий посоветовал ему поехать представителем РОСТА в Батуми, где надо было организовать отделение РОСТА. Весной 1922 года Рувим Исаевич уехал в Батуми.

Там он встретился с К. Г. Паустовским. Как представитель РОСТА, Фраерман часто бывал в Батумском порту. А там в бординггаузе в крошечной комнатушке жил К. Г. Паустовский, он в те годы редактировал маленькую газетку «Маяк» — орган профсоюза моряков. Фраерман и Паустовский скоро подружились: оба любили поэзию, рыбную ловлю, пробовали писать стихи. В комнатке находилась вся редакция «Маяка». Закончив номер, вели «беседу сладкую друзей», а в окна им светил скромный батумский маяк. Паустовский и Фраерман мечтали, как хорошо было бы стать смотрителем маяка, наслаждаться шумом волн и прислушиваться — не звонит ли сигнальный колокол, не зовет ли на помощь корабль. В сотый раз они перечитывали рассказ Доде «Сангинерский маяк».

Ночные беседы с Паустовским, чтение Пушкина, Лермонтова, Толстого, Блока, Бунина, Плутарха укрепили в Рувиме Исаевиче стремление к прекрасному, к более глубокому пониманию и жизни, и поэзии, и искусства. Что-то непосредственное, детское жило в душе Фраермана.

«Вы диккенсовский чудак», — бывало, ласково говаривал ему Е. В. Тарле.

«Не эта ли душевность и непосредственность привлекала к Рувиму Исаевичу самых разных людей, от чудака поэта, старого правдиста Вани Ерошина, до увенчанного лаврами знаменитого академика Е. В. Тарле», — отмечал в своих воспоминаниях Паустовский. Фадеев писал Фраерману в 1935 году с Дальнего Востока: «Извини, что я обременяю тебя всякими поручениями. Но поверь, что только к тебе я могу обратиться со своими горестями и просьбами, потому что знаю: ты никогда этим не попрекнешь меня, а сделаешь все тихо и с чистым сердцем». И действительно, Рувим Исаевич был «чистый сердцем». Про таких «понимающие толк в жизни» говорят, что они не от мира сего.

Самые интересные встречи друзей были те, которые Гайдар назвал «малым Конотопом». Встречи эти бывали у нас в квартире ежедневно. На них собиралось немного народу: Паустовский, Роскин, Гайдар, Миша Лоскутов, архитектор М. Синявский, Ивантер, Ваня Халтурин и хозяин дома Фраерман.

В горячих, искренних спорах о новой советской прозе конотопцы поняли, что в литературе вопрос, «как» повествует писатель, не менее важен, чем предмет, о котором говорит автор. Поэтому так много уделяли внимания конотопцы выбору слов, их расстановке, ритму повествования, то есть мелодии языка. А Паустовский напоминал, что писателю необходима смелость в обращении со словами, что знакомство с великими творениями заменяет человеку годы опытности. Паустовский обладал завидной способностью быстро читать и долго помнить прочитанное. В 30-е годы стали выходить прекрасные книги, издаваемые издательством «Академия». На Косту (так его назвал Гайдар) возлагалась покупка книг, которые, по его мнению, необходимо было прочесть всем конотопцам.

Случайно сохранилась записочка со списком названий книг, которые обязаны были прочесть участники «Конотона». Вот этот список: Шадерло де Лакло — «Опасные связи» (1930). (Эту книгу первым достал Шторм и подарил ее мне в день рождения. ) Ламартин — «История жирондистов» — 4 тома, Санкт-Петербург, 1875 г. «История французской литературы 19 века», СПб, 1875 г. Ларрета — «Слава (Подвиг) Дон-Рамиро», 1901 г. Дюшен Ф. Тамилл М. — «Под медленный шаг караванов» (Алжир), «Око за око», «У подножия вечных гор». Дюртен Люк — «Голливуд», 1928 г. Дюма-отец «Избранные сочинения», издание «Академия». Письма Флобера — эту книгу подарил мне К. Г. в день моих именин.

Часто спорили о молодежи. Рувим Исаевич внимательно всматривался в новые веяния и много душевной теплоты затрачивал на эти наблюдения. С волнением следил за переменами в жизни советских людей, и прежде всего молодежи. Он придавал огромное значение художественному слову, поэзии в становлении подрастающего поколения.