Жизнь и творения Зигмунда Фрейда

В воскресенье 26 апреля 1908 года мы собрались в отеле «Бристоль» в Зальцбурге. Эта встреча действительно явилась международной: из девяти работ, представленных на ней, четыре принадлежали ученым из Австрии, две — из Швейцарии и по одной — из Англии, Германии и Венгрии. На встрече присутствовали 42 человека, половина из которых являлись или стали практикующими аналитиками.

Работы, в том порядке, в каком они зачитывались, были следующими:

Фрейд. «История одного заболевания».

Джонс. «Рационализация в обыденной жизни».

Риклин. «Некоторые проблемы толкования мифа».

Абрахам. «Психосексуальные отличия между истерией и dementia praecox».

Задгер. «Этиология гомосексуализма».

Штекель. «Об истерии страха».

Юнг. «О dementia praecox».

Адлер. «Садизм в жизни и в неврозе».

Ференци. «Психоанализ и педагогика».

Большинство из этих работ было впоследствии опубликовано, но единственной интересующей нас здесь является работа Фрейда. Юнг умолял Фрейда рассказать об истории одного заболевания, поэтому Фрейд описал анализ случая навязчивых состояний, на который впоследствии мы имели обыкновение ссылаться как на историю «человека-крысу». Фрейд сидел в конце длинного стола, вдоль которого по обеим сторонам расположились мы, и говорил своим обычным тихим, но отчетливым голосом. Он начал свою речь в восемь часов утра, и мы слушали его крайне внимательно. В одиннадцать часов он прервался, полагая, что с нас достаточно. Но мы были настолько поглощены, что настояли на том, чтобы он продолжал, что Фрейд и сделал, закончив свой рассказ почти к часу дня.

Среди выдвинутых им на рассмотрение проблем были чередование любви и ненависти в отношении одного и того же лица, раннее разделение этих чувств обычно приводит в результате к вытеснению ненависти. Затем следует реакция на такую ненависть в форме необычной нежности, страха кровопролития и т. д. Когда оба эти чувства равны по силе, результатом является паралич мысли, выражаемый клиническим симптомом, известным как folie de doute[110]. Навязчивые наклонности, основная характерная черта при этом неврозе, означают яростное желание преодолеть этот паралич посредством чрезмерной настойчивости.

В возрасте 52 лет у Фрейда только начинали проявляться первые признаки седины. Он обладал удивительно красивой головой, густыми, черными, тщательно ухоженными волосами, красивыми усами и остроконечной бородкой. Его рост был около пяти футов восьми дюймов, он был несколько полноват, хотя, вероятно, его талия не превосходила объема груди. Его отличали черты человека сидячей профессии. Могу добавить, что окружность его головы была 55,5 сантиметров, а измерения по диаметрам, соответственно, 18 и 15,5 сантиметров. Так что с черепным индексом 86 он определенно являлся долихоцефальным. Фрейд обладал живыми и, возможно, до некоторой степени беспокойными манерами, которые вместе с быстрыми, как молния, глазами производили пронзительный эффект. Я смутно ощущал некоторый слегка женский аспект в его манере поведения, что, возможно, способствовало в какой-то степени помогающему или даже защищающему отношению с моей стороны, в отличие от характерного сыновнего к нему отношения многих аналитиков. Он говорил с абсолютно ясной дикцией — черта, высоко ценимая благодарным иностранцем, — дружеским тоном, более приятным, когда он говорил тихо, чем в те редкие моменты, когда он повышал голос. Он умело устранял мое неправильное английское произношение немецких слов.