Жизнь Исуса Христа

Скоро злая судьба постигла ближайшего деятеля из низкой среды исполнителей неправедного суда[744]. Нет сомнения, что Иуда во все время свободно наблюдал за ходом событий и, когда на рассвете узнал решение священников и синедриона, увидел, что Иисус будет предан на распятие римскому правителю, тогда ясно понял всю важность и гнусность своего поступка. Совесть его прозрела; мрак жадности к приобретению рассеялся; все его действия и побуждения представились ему в их настоящем виде. Для него, как для тысячи других современных ему и ныне живущих людей, вдруг уяснилась вся бездна грехов, с которыми сопряжено было его главное преступление. Г розные упреки совести перешли в отчаяние, отчаяние в безумие, а от безумия прямой переход к самоубийству. Если бы он тогда же пришел к своему Спасителю и Господу и, простершись у ног Его, молил о прощении, все было бы забыто. Но, увы! Вместо этого он пошел к своим покровителям, товарищам и искусителям, у которых не нашел, конечно, ни жалости, ни совета. В их глазах он был теперь не что иное, как презренное изломанное и брошенное орудие. Безумные упреки его совести встретили в них холодное равнодушие и бесчувственное презрение. Согрешил я, продав кровь неповинную,воскликнул Он, обращаясь к своим соучастникам и как будто ожидая от них успокоения душевных мук и готовности разделить с ним стыд преступления, а от их высокого звания — прощения греха и утешения?

Что нам до того? смотри сам,был единственный бессердечный ответ, которым они удостоили жалкого предателя, тогда как прежде его ободряли, приветствовали, возбуждали на злое дело. Он чувствовал, что в нем уже не нуждаются, что для соучастников преступления взаимное уважение невозможно, что между ними не существует другого чувства, кроме взаимного презрения. Тридцать гнусных сребреннков — вот все, что они желали ему дать. За них он предал свою душу; поэтому они не будут утешать его, как Ахана — спрятанное им золото, как Ахава — сад, который он насадил на земле Навуфея. Бросив с отчаянием на пол деньги в святом месте, где заседали священники и куда он входил в последний раз, Иуда удалился в мрачное уединение, откуда уже не выйти живому. Необъяснимое языком человеческим «нечистое веяние крыльев» носилось над преступною головою. Подробности не могли выйти наружу со всею их ужасающею точностью. Согласно указаний евангелистов Матфея и Иоанна, он удавился, и предание указывает в Иерусалиме на безлистное, уродливое дерево, которое называется «деревом Иуды». Согласно другого предания[745], не противоречащего с первым, — если предположить, что сук или ветвь сломилась от тяжести, — он упал вниз головой, пропорол сучком живот, и выпали все внутренности его.

Третье предание, извлекаемое у Папия и распространенное между первыми христианами, говорит, что тело Иуды разбухло до огромных размеров вследствие ужасной арабской проказы (elephantiasis) и он был раздавлен проезжавшим мимо экипажем. Главные злоумышленники не хотели, чтобы цена крови возвратилась в корван, или священную сокровищницу, но, составивши совет, купили на эти деньги поле горшечника для погребения странников, место нечистое, уединенное и ужасное, которое впоследствии долго было известно под именем Алъцедама, или «поле крови»

[746].

ГЛАВA LX

Иисус пред Пилатом

Страдавшего при Понтийском Пилате, — так в каждом христианском исповедании поминается несчастное имя Римского прокуратора[747]. Цель, с которою оно вошло в символ, имеет не столько нравственное значение, сколько указание эпохи. И действительно, из всех светских и церковных правителей, на суд которых представляем был Иисус, Пилат высказал менее других злобы и ненависти, более других заботился если не избавить Его от мучений, то по крайней мере спасти Ему жизнь.