Жизнь из грязных кусочков… Я создал себе сам!

Утром он дождался в соседнем через дорогу скверике, когда тётя Шура вышла из подъезда и направилась на работу, скрытно проводил её до места работы, а вечером встретил с работы. Потратил он на это целый день. Тётя Шура работала в местном архиве и каждый день, кроме выходных, в 8 часов утра, она выходила из подъезда своего дома. В архив она приходила в половине девятого, там находилась до полудня, потом обедала в столовой, которая находилась в двух шагах от городского архива и возвращалась вновь на работу. Итого у него, на тщательный шмон в квартире, было где-то семь часов. Замётано, после очередной поездки, он этим делом плотно займётся, а сейчас спать, но последующие события несколько отодвинули его план на неопределённое время.

Так как все дальнейшие события, в какой-то мере, имеют биографическую направленность, я буду их освещать от первого лица. Здесь чуть отступим от нашего повествования и вернёмся на пятнадцать лет назад, выясним, кто же такой этот Сашка Ярцев, со странным погонялом «Дикий».

Детство. 1960-1967 гг.

Хм!.. А у меня оно было не менее драматичным, чем вся дальнейшая жизнь! Я ненавидел своё детство, мне хотелось побыстрей повзрослеть, чтобы самому выбирать, кем я хочу стать в жизни, с кем жить и как дальше существовать. Помню себя только с шестилетнего возраста, все, что было до этого, отпечаталось в памяти тускло и малыми дозами. По рассказам моей матери, я родился в 1953 году, в чём я сильно сомневаюсь, моя беспокойная мать, склонная к частой перемене мест, редко позволяла нам обжиться в том или ином месте. В начале 1960 года мы оказались в Белой Речке Краснодарского края, мать устроилась работать на табачной фабрике. Как-то был в гостях у нас знакомый, майор-танкист, который усиленно пытался ухаживать за моей матерью, он рассказал про один туркменский городишко до отказа набитый воинскими частями, там вольнонаёмным платят не плохую зарплату и мать моя загорелась.

И вот, два часа ночи, мы сходим с поезда «Красноводск-Ташкент» на каком-то захолустном полустанке. Темень – глаза выколи! Как из А. Блока: «Ночь, аптека одинокий фонарь, бессмысленный тусклый свет…». Но ни аптеки, ни вокзала, да вообще, ни одной живой души, вокруг не наблюдалось. Правда, вокзал был, но этот миниатюрный «скворечник», сложенный из саманного кирпича-сырца, мало походил на привокзальный зал ожидания. Куда приехали, зачем приехали, мне, шестилетнему мальчишке, было невдомёк. Жара под тридцать и это ночью! Август на дворе. Остатки ночи удачно перекантовались под открытым небом, на каком-то топчане, который нам любезно предоставил сторож привокзального ПЧ, высокий бородатый старик-туркмен. Он мигом поставил кумган (чайник) на костёр, вскипятил чай, достал туркменские, черные, из муки, наверно неизвестно какого сорта, твёрдые лепёшки, зубодробительный местный сахар – набат и полный ляган (большая, расписанная местными умельцами тарелка) с прекрасным виноградом.

Город Казанджик (сейчас Берекет) – Богом забытый край. Никогда не забуду этот непростой, с крайне суровым климатом, городишко. Летом жара 45-48 градусов, зимой до -15 с убийственным ветром без снега, воду подают в уличные краны по часам, в домах водопровода, туалета, отопления нет и в помине, общественный транспорт в принципе отсутствует, большинство домов глинобитные из необожжённого саманного кирпича-сырца. Центр города всего одна улица, а вокруг неё по номерам ютились три аула. Цивилизации ноль. Газа нет, воды нет, канализации нет, пять убогих магазинов и один ресторан, одна школа русская и две туркменские. Детсадов здесь никогда не было. Туркмены не признают эти детские заведения.

Вокруг города, расположился крупный военный гарнизон, где я, с моими новоявленными друзьями дни напролёт, проводили все летние каникулы. Русских в городе мало и везде незнакомый язык. Это меня не смущало, через пару лет, я уже бегло разъяснялся с туркменскими мальчишками на их родном языке. Конечно, все знакомства происходили не всегда гладко, приходилось кулаками доказывать свою независимость в этом мире. Это потом появились, черные как смоль друзья, Мауджа, Нуры, Бекен, Аман. Мне всегда тюркские языки давались очень легко. Впоследствии, когда мы переехали в Узбекистан, я и там умудрился выучить узбекский язык. Конечно, грамматику я не мог знать, но разговорную речь осилил сполна.