Жизнь как квест

Римма смеется. Кирилл долго вокруг меня круги накручивал, как акула вокруг добычи, не зная, как ко мне подойти. Я же вела себя, как бука: носик кверху, ничего не вижу, ничего не хочу слышать. Подвернулся Кириллу нужный момент, схватил он меня в свои цепкие руки-загребуки, теперь не отпустит.

Мне бы радоваться жизни.

Но на душе у меня не спокойно. Осталась одна маленькая червоточина, что грызет меня — Алексей.

Как-то притихла эта вся история. Алексей на лечении, Милка живет с подпиской о невыезде, ее брат уже сел в тюрьму. Выяснилось, что он был осужден за хулиганство условно. Теперь ему и срок увеличили, и отбывать ему срок придется за решеткой. И жена Алексея нас не донимает, примолкла. Только вот неспокойно.

С утра сижу возле панорамного окна на кухне-столовой и пью кофе. Вот и осень. Дни становятся короче. И хоть солнце светит ярко, но в воздухе уже чувствуется прохлада. Внизу на площадке бегают и суетятся дети. Мамаши чинно восседают по скамеечкам пялясь в свои телефоны. Двор — это закрытая территория, чужой сюда не войдет, а вся детская площадка выложена прорезиненными матами, так что дети не убьются, дальше ограды не убегут, чужой человек ребенка не украдет. Поэтому мамочки спокойно залипают в соцсетях.

Я смотрю на этот уютный, даже немного сонный мирок, и кажется, что ничего страшного за его стенами не происходит. Но тут раздается звонок. На экране светится надпись «Адвокат», и я беру трубку.

— Светлана Валерьевна, здравствуйте, — у адвоката приятный баритон, даже тогда, когда он приносит очень плохие новости, его голос звучит обнадеживающе.

— Здравствуйте…

— Светлана Валерьевна, у меня плохие новости для вас, — сердце пропускает удар, — Алексей Вольных сбежал из больницы, поэтому Кирилл Дмитриевич просил вас не покидать квартиру без сопровождения. Скоро мы со всем разберемся.

Ну, вот опять двадцать пять. Только разогнала все свои страхи, только начала строить свою жизнь заново, и тут из подворотни вылез мой самый большой ужас по имени Алексей.

Через час за мной приезжает водитель, мы едем на работу. Мне очень не по себе, я чувствую себя заключенным, которого сопровождают под конвоем. Мне опять нельзя выходить без сопровождения, посещать людные места, просто отдыхать с подругами. Для меня будут закрыты увеселительные заведения, с девчонками в кафешке не посидеть, даже на шопинг я должна буду идти с охраной. Те заставляют нервничать персонал магазинов, они обязаны даже примерочные проверять на наличие опасности. Но чаще всего магазин просто закрывают, пока я подбираю себе одежду.

Стоит мне зайти в офис, как внутренняя, натянутая пружина отпускает. Увидев задорную Катькину улыбку, теплеет на душе, я улыбаюсь ей в ответ и радуюсь новому рабочему дню.

Рутина быстро стирает радость с моего лица, готовлю бумаги, копаюсь в архивах. Забежал Кирилл, быстро чмокнул нас с Катькой в щечки, погрозил мне пальчиком, чтобы никуда не уходила, и улетел на очередное совещание у мэра. А мы с Катей решили сделать себе перерыв и немного выпить кофе. Благо в офисе кофе отменный, а еще супер навороченная кофемашина.

Идем к Оленьке, у нее в подсобке стоит этот удивительный агрегат, который варит божественный напиток, а еще там хранится запас зёрен и вкусняшек.

Оленька, как и следовало ожидать, встречает нас заторможенным взглядом, так и хочется ее спросить: Оленька, на каких таблетках ты сидишь.

Но это бесполезная попытка, потому что Оленька, округлив губки, спросит: Что?

Катька смеется и утверждает, что Кирилл взял Оленьку на работу только для того, чтобы у его партнеров при ее появлении отключались мозги. Говорит, для проведения переговоров очень нужно. И действительно, когда Оленька переставляет свои ножки-ходули по коридору, у мужиков слюни текут. А уж если тряхнет бюстом, то у всех без исключения спермотоксикоз начинается.

Мы сидим в подсобке, машина жужжит, готовя нам напиток. В воздухе висит аромат кофе и миндального мороженного. Решили мы себя побаловать, натолкнувшись в холодильнике на брикеты с мороженым.

— Чего это Оленька сегодня какая-то озабоченная? — спрашиваю у Кати.

— Кирилл берет помощника себе, так Оленька боится, что ее с должности кофеноски сместят, — смеется Катя.

— А ей чего переживать, жених чай не бедный у нее, — удивляюсь я.

— Да никто ее увольнять не будет, жених пристроил ее на эту работу, чтобы она дома ему мозги от безделья не выносила. По-моему, он даже приплачивает ей в виде бонуса к зарплате, чтобы восемь часов в офисе глазами хлопала, — хохочет Катька.

Уж и не знаю, где — правда, а где выдумка Кати.

Проходит еще несколько часов, и с очередного заседания возвращается Кирилл. Близится конец рабочего дня. Они с Катюхой ушли обсуждать контракт на поставку запчастей, вроде пришла документация, но только на китайском. А я сижу в кабинете и жду, когда они освободятся, и мы сможем поехать поужинать.