Жизнь как она есть

Во время одного из таких застолий я познакомилась с человеком, которому суждено было избавить меня от одиночества. Мохаммед работал со своим старшим братом Мансуром. За свои тридцать лет я ни разу не заводила «случайных романов», как их называли Жан-Поль Сартр и Симона де Бовуар. Мои любовные истории всегда имели более чем драматический характер. У Мохаммеда была по-детски чарующая улыбка, да он и сам напоминал подростка, поэтому я совершенно ошалела, когда поняла, чего он хочет. Кваме оскорбил мою женскую гордость, заставил думать, что я не способна никого соблазнить, вызвать желание, и вдруг случилось чудо. Я, не раздумывая, кинулась в эти отношения в абсолютно новом для меня стиле. Я вспомнила, что такое физическое удовольствие, обнаружила, что забыла вкус поцелуев и объятий. Мохаммед был сама предупредительность, он не оставлял меня вниманием и заботой, защищал от злобного окружающего мира. У него был автомобиль «Рено 4L», и он предоставил его в мое распоряжение. Я больше не таскалась по солнцепеку четырежды в день по мосту Федерба, не возвращалась с рынка, изнемогая под весом тяжеленных корзин. Мохаммед стал моим провожатым и гидом, и мы не только обследовали окрестности Сен-Луи, но и добрались до Риша́р-Толя – города на границе с Мавританией. В XIX веке, на берегу реки Сенегал, французский ботаник Жан-Мишель Клод Ришар создал экспериментальный сад, где посадил больше трех тысяч растений, сегодня ставших самыми банальными: бананы, маниок, апельсин, сахарный тростник, кофе.

Очень быстро мое относительное благополучие омрачил Дени. В те редкие разы, когда мой сын не дулся и «снисходил» до Мохаммеда, он был ироничен, насмешлив, едва вежлив. Да, Мохаммед, счетовод Мансура, торговца солью и финиками, был не слишком образованным человеком. Именно это мне подходило больше всего. «Интеллектуал» так жестоко измучил меня, что я невзлюбила всю эту «породу». Мохаммед рассказывал о своих приключениях в Стамбуле, в старейших марокканских имперских городах Фесе и Марракеше, чем очень меня развлекал. Я воображала, как выглядит крепость, торговые ряды, дворец, облицованный плиткой лазоревого цвета, столетние мечети, Дени же похвалялся умом, выставлял напоказ омерзительный характер и задавал Мохаммеду вредные вопросы, на которые бедолага не мог ответить, например, о жизни султана в изгнании на Корсике, а потом на Мадагаскаре, о причинах его возвращения и отношениях с французами.

«Я не обижаюсь, – успокаивал меня Мохаммед. – Он ревнует. Я сам прошел через подобное, когда мама развелась с отцом (он ее бил и изменял с содержанками) и снова вышла замуж».

Мохаммед становился нежнее, Дени множил дерзости, и однажды я собралась с духом и упрекнула сына за ужасное поведение.

– Этот человек тебя недостоин! – гневно выдохнул Дени. – Он негодяй, бездельник!

– Как ты можешь утверждать подобное, ничего не зная о Мохаммеде? – мягким тоном спросила я.

Слова не помогли – сын не захотел продолжать разговор.

На третьем этаже моего дома жили четыре молодые англичанки и одна ярко-рыжая ирландка, они были сотрудницами ООН и преподавали в первых классах разных школ. Мы очень быстро подружились, что было очень важно для детей. Особенно для Сильви, в совершенстве освоившей английский язык (в отличие от Дени). Мы часто собирались и пили чай с традиционными сконами и кексами. Они обожали Африку, считали ее землей обездоленных детей, мечтали о них заботиться, угощали вкусностями, играли с ними, сочиняли считалочки:

«Ба, ба, черная овца,У тебя есть шерсть?

Да, сэр. Да, сэр.Три мешка по самый верх».

Ближе всего я сошлась с ирландкой Энн. Мы совершали долгие прогулки, и она рассказывала, как тоскует по своему другу Ричарду Филкоксу, работавшему в Каолаке, городе на западе Сенегала. В Сен-Луи мы часто ходили слушать народную музыку на открытом воздухе. Жаклин и Люсьен Лемуа, великие гаитянские артисты, друзья Роже Дорсенвиля, приехали, чтобы сыграть пьесу Бернара Дадье (автора из Берега Слоновой Кости) в концертном зале мэрии. Четвертого июля отдел культуры американского посольства показал фильм «Унесенные ветром», и я с удовольствием посмотрела эту картину еще раз. Девочки пришли в восторг от мелодраматической составляющей сюжета, Дени же возмутили «жалкие образы негров», усугубленные плохим дубляжем. Я радовалась ясности ума моего мальчика, его критическому настрою, одновременно предвидя проблемы, которые неизбежно возникнут у него в будущем. Жизнь дарила мне счастье – несовершенное, но счастье, все с грехом пополам устраивалось.