Жизнь как теннис

Свон поднялась на трибуну для особых гостей уже в разгар первого гейма. И ничего не говоря Воркенсон, подсела к ней и стала наблюдать за игрой.

Миллс была настроена на игру. Она не смотрела по сторонам, и поэтому не видела, когда Эмма появилась на трибуне. Реджина с легкостью взяла первый гейм, следующей была подача соперницы.

– Свон, а ты какой сок любишь? – спросила Воркенсон, она порадовалась выбору Эммы.

Эмма смотрела за каждым ударом Реджины и не замечала ничего и никого вокруг. После первого гейма Эмма услышала, что Воркенсон, что-то спросила:

– А? Что? – посмотрела на подругу Миллс Эмма.

– Нет, ничего. Просто Миллс любит персиковый, хотя всегда пьет ананасовый, – Деби хотела разрядить обстановку и снять напряжение у Эммы.

– Персиковый? Ананасовый? – ничего не поняла Свон, она совершенно выпала из реальности.

– Сок, Свон, сок. Она любит пить персиковый, – повторила Деби.

– Черт, Деби, причем тут сок?! – взорвалась Свон, – какая разница какой она пьет сок, когда она играет на корте? Да и вообще, какая мне разница?

– На корте она проводит лишь часть своей жизни. А в жизни она должна пить, и любит она персиковый сок, но пьет всегда ананасовый. Ты просто должна это знать, – Воркенсон понимала, что несет чушь, но ей нужно было выпустить эмоций Эммы.

– Пить она конечно должна. Но какое мне дело до ее предпочтений, Воркенсон?! – гаркнула блондинка, – зачем мне это знать? Мне совершенно наплевать на это! Пусть хоть виски с колой пьет, мне все равно. Она сделала свой выбор, и я тоже! – последнее Эмма говорила уже стоя. Эмоции, переполняющее ее, не давали просто сидеть на месте.

Реджина принимала подачу, как боковым зрением увидела движение на трибуне. Она перевела взгляд и увидела стоящую Эмму, которая кричала на Воркенсон. Деби в свою очередь была совершенно спокойна и следила за игрой.

«Эм, ты пришла. Нет, я не могу быть этому рада, но я рада» – за размышлениями Реджина отвлеклась, и счет стал 40:30, не в ее пользу.

– Она не пьет виски с колой. Из алкоголя Миллс предпочитает мартини. Эмма, ты правильно сказала, что ты сделала свой выбор, ты здесь! – посмотрев на Свон, констатировала Воркенсон.

– Я здесь с одной единственной целью – поддержать Реджину. Как только матч закончится, я сразу уйду, – эмоционально высказывалась Свон, а потом посмотрела на табло и увидела гейм-поинт у Хелеп, – черт! Было же 0:30.

– Она увидела тебя, – спокойно сказала рыжеволосая.

– И что у нее такой же синдром как у меня? – усмехнулась Свон.

– Какой синдром? Она отвлеклась, на то, что ты стоишь и орешь на весь стадион, – пояснила Деби.

– Забудь, – махнула Эмма и, сев на место, продолжала следить за игрой. В это время Миллс шла на лавочку отдыхать между геймами. Счет стал 1:1.

Реджина сидела на лавочке и смотрела на Эмму, которая была сильно напряжена. Но тут ее взгляд поймала Деби, которая была спокойна.

– Может, ты все же объяснишь мне, что произошло, – сказала Дебора.

Эмма, не отрываясь, смотрела на Реджину, и когда Миллс пошла на корт, Эмма сказала:

– Она разозлилась на меня. И я ее понимаю, я не сказала, что могу проиграть в ее присутствии, – устало ответила Свон.

– Ты не сказала одной из лучших теннисисток и своей девушке, что ты можешь проиграть в ее присутствии?! Свон… у меня нет слов, – скрывая улыбку, сказала Деби, – Эмма, у каждого спортсмена есть свои суеверия. Миллс, выходя на корт, прокручивает свою ракетку в руке три раза, а на ее голове одна и та же повязка вот уже 6 лет. Ты должна была сказать.

– Деби, да я сама не верю, в это суеверие как ты выразилась. Но всегда когда приезжал отец на мои игры, я проигрывала, дергалась и нервничала, как говорят Джонс и отец, а сама я этого не замечала. И только после травмы плеча отец перестал посещать мои матчи, и тогда я прокляла все на свете, в том числе и себя за такую вот ситуацию. Ты не представляешь, каково это знать, что никого рядом нет, а еще сложнее, когда ты знаешь, что так и должно быть. Я не хотела и не хочу верить, что не могу играть в присутствии близких мне людей. Мне важно было, чтобы Миллс пришла, но получилось, так как получилось, – грустно улыбнулась Эмма.

– Скажи ей об этом. И заметь, успокаиваешься ты, успокаивается она, – махнув рукой в сторону табло, где счет был 40:0, сказала Деби

Свон усмехнулась и немного выдохнула когда, посмотрев на корт, увидела, что Миллс подачей навылет завершила гейм в свою пользу.

– Деб, она не захочет меня слушать.

– А и не нужно чтобы она хотела, тебе просто нужно сказать. Миллс – это стена, просто не все знают, что стеклянная, – похлопав по плечу Свон, сказала Воркенсон.

Эмма благодарно посмотрела на Воркенсон и все же задала вопрос, ответ на который окончательно убедит или же разубедит Свон:

– Скажи, ты действительно считаешь, что у нас получится? Ты ее лучшая подруга, скажи честно я, правда, нужна ей?

– Давай так, я кое-что расскажу тебе, и ты поймешь мой ответ, – сказала Деби, а Эмма лишь кивнула.