Жизнь как триллер

— Это не имеет отношения к делу, по поводу которого я вам звонила, — вздохнула Майя. — Тренер дочери звонил. Карина — так зовут мою дочь — увлекается верховой ездой, недавно стала заниматься конкуром. А сегодня у нее как раз была тренировка, Карина прыгала на лошади через барьер, но, как сказала тренер, лошадь обнесла препятствие, Карина упала. По всей видимости, ударилась сильно — ее отправили в травмпункт, тренер мне поэтому звонила. Сама дочь ничего не сообщила, впрочем, как всегда. Так вот, сперва я разговаривала с тренером, чтобы узнать, в какую больницу поехала Карина, у нас же много травмпунктов, но тренер не знает, она просто сняла дочь с тренировки и отправила в больницу. Возможно, у Карины перелом руки, надо точно узнать… А потом я пыталась поговорить с самой Кариной, но дочка наотрез отказалась мне говорить, где она. Понимаете, ей шестнадцать лет, в голове, если можно так сказать про родную дочь, черти бесятся. Она делает что хочет, меня ни во что не ставит и всеми способами пытается доказать, что я ей никто и звать меня никак. С каждым днем все хуже и хуже… Простите, что сейчас я все это вам рассказываю, но больше не с кем поделиться, настоящих подруг у меня нет, да и сор из избы выносить не хочется. Но сейчас просто накипело, за дочь волнуюсь. А она целыми днями пропадает на конюшне, учебу забросила — у нее выпускной класс, о будущем Карина не думает. Вбила себе в голову, что не собирается поступать в университет и что в дальнейшем она планирует заниматься только лошадьми! Это просто дурдом, честное слово… Не конюхом же она пойдет работать, в самом деле!

— Тяжелая ситуация, — согласилась я. — Я вам искренне сочувствую. Но единственное, что вы можете сделать сейчас, — это ждать, когда Карина приедет домой. Если она руку сломала, с гипсом на конюшне делать нечего…

— Если она еще приедет домой, — горько отозвалась Майя. — Я не знаю, где Карина время проводит, но она запросто может не явиться ночевать, а мне потом в лучшем случае скажет, что была у подруги. В худшем — пошлет к чертовой бабушке, такое у нас тоже не редкость. Мне вот интересно, за какие грехи дочь так на меня обозлилась…

— Может, причина есть, но вы о ней не догадываетесь? — предположила я. — Подростки могут воспринимать все в чересчур мрачных красках, видеть зло там, где его нет, и злиться на весь мир. Я не психолог, в этом плане ничем вам помочь не смогу, но еще раз повторюсь, если вы не знаете, в какую больницу поехала Карина, единственный вариант — ждать ее возвращения.

— Вот этим я и занимаюсь… — хмыкнула женщина. — Если не объявится, не знаю, что делать буду… А потом из школы мне начнет звонить классный руководитель Карины и снова говорить, что Рудовская прогуливает уроки… И такое изо дня в день!

— Простите, как вы сказали? — переспросила я. В голове мгновенно промелькнул сегодняшний разговор с Олегом. — Фамилия вашей дочери — Рудовская?

— Ну да…

— Значит, вы — Майя Рудовская? — уточнила я.

Женщина кивнула, потом произнесла:

— Вы не ошиблись, я не тезка писательницы. Я и есть Майя Рудовская, автор «Слуги дьявола». Даже не думала, что вы читали мою книгу…

— Я не читала ее, но о вас наслышана, — сказала я. — Говорят, вы гениальная писательница, ваш первый роман стал бестселлером. Мне рекомендовали прочитать книгу.

— Я и сама не ожидала, что мой первый опыт окажется настолько удачным, — скромно потупила глаза Майя. — Писала для себя, чтобы справиться со своими эмоциями. Понимаете, когда вокруг столько проблем, что кажется, выхода нет, требуется какая-то отдушина, чтобы справиться со всем этим… Для меня отдушиной стал мой собственный мир, жестокий, беспощадный, но мой личный. Я писала ночами, потому что мучилась от бессонницы и тревоги, возможно, поэтому роман получился таким мрачным. Но что поделаешь, книга — это отражение души человека, его опыт, его жизненный путь. Знаете, после того, как я дописала роман, мне стало как-то легче, словно я высказала все, что накипело. Такая вот психотерапия…

— То есть книга автобиографическая? — спросила я.

Рудовская пожала плечами.

— И да, и нет, — произнесла она. — Да, в главной героине я описываю себя, но взяла из своей жизни только общую канву. Остальное придумала, сгустила краски. Если бы все произошло со мной, вряд ли я осталась бы в здравом рассудке.

— Настолько все ужасно?