Жизнь Христофора Колумба. Великие путешествия и открытия, которые изменили мир

Обогнув скалистые мысы за Портобелло, искалеченные суда двинулись на восток мимо Ретрете, в залив Сан-Биас. По нашему мнению, это самая красивая страна, открытая Колумбом во время Четвертого путешествия, и лучшее место для зимнего плавания, которое любой из нас когда-либо ожидал увидеть. В Сан-Биас-Пойнт береговая линия, простирающаяся на восток, уходит на юг примерно на 7 миль, а сам полуостров обрывается неровной линией покрытых лесом песчаных рифов, которые Колумб уместно назвал Las Barabas[324]

. Они лежали примерно в лиге от материка и в то время были необитаемы. Флот провел ночь на якоре у одного из Лас-Барбас, и кто-то из лоцманов, неудачно прицелившись в Полярную звезду, сообщил о широте 13°30′, что на четыре градуса больше истинного значения. Современное название этих островов, архипелаг Де-лас-Мулатас, в высшей степени неуместно, поскольку населяющие их сегодня индейцы куна-куна или сан-биас сохранили свои язык, обычаи, чистоту крови и достоинство. Во время возведения Панамского канала один высокопоставленный чиновник попытался купить песок одного из рифов в этом регионе для использования в строительстве. Правящий касик ответил: «Тот, кто создал этот песок, сделал его для куна-куна, которых уже нет в живых, для тех, кто здесь сегодня, а также для тех, кто придет после нас. Значит, он не только наш, и мы не можем его продать».

Покороса – так звали касика куна-куна в 1503 году – был не против торговли, но Колумб слишком беспокоился о кораблях, чтобы тратить время на бартер. Он даже не упоминает в своих записях зубчатые Кордильеры, линия неба которых проходит в 10 милях от побережья, или великолепный лесной покров из ценных пород дерева, где превосходные мачтовые сосны сочетаются с красными, атласными, эбеновыми и розовыми деревьями, бывшими в колониальные времена главным экспортным товаром этого региона.

Через восемь дней, 1 мая, находясь примерно в 125 милях от Портобелло, флот достиг континентального мыса, который Колумб без видимой причины почему-то назвал Марморео (Мраморный). По всей вероятности, это был Пунта-де-Москито на 9°07′ северной широты и 77°52′ западной долготы. «Поскольку побережье здесь начало определенно отклоняться на юго-восток к Дарьенскому заливу, лоцманы и капитаны судов, полагавшие, что они уже находятся к востоку от Карибов, убедили Колумба покинуть материк и направиться к Эспаньоле. Однако их фактическое местоположение находилось прямо к югу от Ямайки и примерно в 900 милях к востоку от Карибских островов! Колумбу было бы лучше пересечь Дарьенский залив и пройти вдоль побережья до Кабо-де-ла-Вела, прежде чем отправиться в путь. В этом случае у него был бы неплохой шанс добраться до Эспаньолы на одном судне, воспользовавшись легкими восточными пассатами, которые преобладают летом.

Сам Колумб замечал в этот момент, что было бесполезно пытаться плыть по ветру в западной части Карибского моря, причем вовсе не потому, что корабли были плохо спроектированы или неуклюжи – по его словам, даже лучшие португальские каравеллы для этого не годились, – а потому, что ветер и течение, действуя воедино, делают невозможным продвижение под парусом «на носу», с близкого расстояния. Следовательно, в этих условиях флоту было бы крайне разумно двигаться дальше на восток вдоль берега, где имелась временная защита от мелких островов, а по ночам задували береговые бризы. Из точки в нескольких сотнях миль к востоку Колумб имел все шансы как можно быстрее добраться до Эспаньолы. Но береговая линия от Лас-Мулатас до Кабо-де-ла-Вела тогда еще была не изучена, и даже Адмирал иногда должен уважать общественное мнение. Очень трудно командовать кораблем, когда экипаж считает, что командир делает что-то абсолютно неправильное и ведет на верную гибель. Очевидно, лоцманы убедили людей, что если в ближайшее время они не повернут на север, то пропустят Наветренные острова, а поскольку доски с каждым днем становились все более трухлявыми, это означало только одно – пойти ко дну. Итак, вопреки здравому смыслу, Колумб в последний раз попрощался с Американским континентом и направился настолько близко к северу, насколько позволял ветер.