Жизнь коротка

— Но, Гарри, это немыслимо. — Сильвия чуть прищурилась, пристально изучая его спокойное лицо. — Возможно, ты задремал, и тебе привиделось, или какая-то галлюцинация…

— Нет, — отрезал Миллер. — Это конец, и никаких «но». Можешь не сомневаться. Я сказал себе: «Гарри, старина, рыпаться бесполезно, смирись. Почему бы не пойти к Берни Фишеру и не выложить все, что ты о нем думаешь?» Так я и сделал.

— То есть ты потерял работу, — сдавленным от ярости голосом проговорила Сильвия, — оказался в черных списках каждой студии города, оскорбил самую влиятельную журналистку Голливуда, угробил все свое будущее, наше будущее — лишь из-за какого-то предчувствия?!

— Это не предчувствие, Сильвия. Уверенность. И… — Он взглянул вверх. — Это придет с неба. Через минуту. Через шестьдесят коротких секунд.

Миллер опустился на огромную мягкую тахту и указал на место рядом с собой.

— Устраивайся поудобнее.

Сильвия не шелохнулась. Она молча смотрела на мужа сверху вниз.

Потом…

За стенами современного белого дома, за окружающими холмами родился и стал нарастать звук. Тысячи сирен противовоздушной обороны по всей округе сплетали свои Металлические голоса в единый пронзительный крик, раздирающий барабанные перепонки.

— Видишь, — сказал Миллер. — Я был прав.

Абсолютно спокойно он ждал конца света.

Но конец света не наступил.

Сирены затихли. Возобновился привычный городской шум. Залаяла собака. Натужно взвыл берущий подъем грузовик.

Сильвия Миллер начала смеяться — громко, истерично, уставив палец на застывшего мужа.

— О, Гарри, ты несчастный дурак! Это всего лишь учения, обычные ежемесячные учения!

Миллер уронил голову на грудь и несколько раз судорожно вздохнул.

— Я… я, наверное, прочитал в газете, — ошеломленно пробормотал он. — Должно быть, отложилось в подсознании…

— Звони! — приказала жена. — Звони Берни Фишеру, и мистеру Миттенхольтцеру, и Милдред Бентли. Извинись и объясни, что на тебя нашло временное помешательство, что утром ты идешь к врачу, что ничего подобного ты о них не думаешь!

— Что ж, — тихо проговорил Миллер. — Может быть, это и получится. Может быть, если я позвоню…

— Конечно!

— Но я не буду. — Миллер встал, посмотрел на разъяренную жену, на осколки бутылки у стены, на голубую поверхность бассейна за окном и быстро направился к выходу.

— Куда ты, Гарри?

— Кто знает? — Он сверкнул широкой счастливой улыбкой. — Может быть, на Багамы. Или во Францию, в Испанию, в Индию… Главное, Сильвия, это вовсе не конец. Для Гаррисона Клейтона Миллера это только начало!

И он сел за руль своей светло-кремовой машины со свежей вмятиной на бампере и уехал, вызывающе и радостно давя на клаксон.

Джеймс Типтри

ЧТО НАМ ДЕЛАТЬ ДАЛЬШЕ?

Каммерлинг — хороший земной юноша, и его родители сделали ему приятный сюрприз: подарили к традиционному Году Странствий звездолет «Голконда-990». Но Каммерлинг в отличие от своих ровесников не только отправился в путешествие в одиночку, но решил посетить самые отдаленные районы Вселенной, где с гостиницами хуже некуда, а то и вовсе нет гостиниц. Так он оказался первым землянином — или по крайней мере первым за долгое, долгое время, — опустившимся на планете Годольфус-4.

Как только открылся люк, уши Каммерлинга заложило от неистовых криков, воплей и бряцания, исходящих из огромного облака пыли, в котором изредка что-то сверкало. Когда пыль немного осела, Каммерлинг понял, что является свидетелем некоего дикарского празднества.

На равнине перед ним стремительно сближались две колоссальные массы аборигенов. С одной стороны фаланга за фалангой шли какие-то типы, облаченные в кожаные кирасы и ножные латы, с обсидиановыми копьями, украшенными развевающимися волосами и еще чем-то, что Каммерлинг принял за сушеные орехи. С другой стороны на рептилиях неслись галопом всадники в блестящих кольчугах, с визгом размахивающие тяжелыми шипастыми шарами. За ними виднелись ряды лучников с огненными стрелами; всю ораву подпирали цимбалисты, барабанщики, трубачи и знаменосцы, изнемогающие под штандартами с реалистическими изображениями освежеванных тел.

Две орды столкнулись в первозданной ярости, и равнина превратилась в водоворот ударов, уколов, отсечений, расчленений и других явно недружеских действий.

— Вот так да, — ахнул Каммерлинг. — Неужели это самая настоящая, взаправдашняя война?

Его присутствие заметили несколько ближайших воинов. Они остановились, выпучив глаза, и были немедленно зарезаны. Из гущи схватки вылетела голова и, истекая кровью и кошмарно ухмыляясь, подкатилась к ногам Каммерлинга.

Не задумываясь, он включил воудер — электронный аппарат, транслирующий человеческую речь, — и гаркнул:

— ПРЕКРАТИТЕ!

— Ох, — с раскаянием прошептал Каммерлинг, когда по всему полю пошел треск — стал лопаться обсидиан, и многие упали наземь, зажимая уши. Юноша уменьшил громкость и, припоминая свои конспекты по пантропологии, стал внимательно изучать войска, высматривая главных.