Жизнь, которая не стала моей

По дороге Элли снабдила меня всеми подробностями. Биологическая мать Беллы работала в баре на 1-й авеню, в нескольких кварталах от моего офиса, ее смена начинается в 19:30, то есть через двадцать минут. Элли надеялась, что мы подоспеем вовремя, чтобы перехватить Беллу и как-то ее успокоить.

– А может, лучше будет, если она поговорит с матерью начистоту? – решилась я сыграть адвоката дьявола, пока мы торопливо шагали по улице. – Почему ты уверена, что это причинит ей боль?

Элли покачала головой:

– Не-не. Ничего хорошего. Мать отказалась от Беллы, когда той было чуть больше года, потому что она глухая. Она нехорошая женщина. Выбросила ребенка просто потому, что он не идеальный.

Я резко остановилась, Элли тоже.

– В чем дело? – дрожащим голосом спросила она. – Надо спешить.

– Элли, – медленно проговорила я. – Ты ведь знаешь, что для меня ты – идеальная?

Она фыркнула носом и отвернулась:

– Глупости.

– Нет, не глупости! – твердо возразила я. – Теперь ты вернулась к маме, у вас все хорошо, и я счастлива за тебя. Но хочу, чтобы ты знала: я готовилась оформить опеку над тобой. Я только об этом и мечтала. Что угодно сделала бы, лишь бы ты стала моей приемной дочкой.

Она сморгнула:

– Но… я ведь вам поначалу грубила.

– Но я-то видела тебя насквозь, детеныш, под всеми слоями брони! Ты – хороший человек, и мне важно, чтобы ты всегда это помнила, что бы ни случилось.

– Угу, да-а. Вы тоже хорошая! – выпалила она и вдруг крепко меня обняла. – А теперь пошли! Нужно найти Беллу.

Я кивнула, и мы прибавили шаг. Обувь у меня была не слишком для этого подходящая. Не шпильки, но все же изрядные каблуки, и ноги уже разболелись. Элли в своих конверсах представления не имела о моих страданиях и торопилась на выручку подруге. Я как могла поспешала за ней.

Наконец мы свернули за угол на 1-ю, и Элли указала пальцем:

– Вон там. Бар, где работает Беллина биологическая мать.

Я подняла глаза и чуть не задохнулась. Облупленная вывеска «Никель Нелли», здание напоминало тот убогий ресторанчик, где Элли пряталась в июле в Квинсе. Что-то неуловимо знакомое, что-то шевельнулось в глубине памяти, – хотя я совершенно точно никогда здесь не бывала.

– Ты мне рассказывала об этом месте? – спросила я Элли. – Мне кажется, я его узнаю.

Элли покачала головой.

– До сегодняшнего дня и не слыхала про него. И Белла тоже.

– Странно, – пробормотала я.

– Подождем на улице, пока Белла подойдет? – предложила Элли. – Или войдем? Как лучше?

Я приоткрыла рот, чтобы ответить, но слова застряли в горле: из-за угла 1-й и 57-й вывернула знакомая на вид женщина, она шла прямо на нас, ко входу в «Никель Нелли». Руки в карманах, голова опущена, прямые волосы повисли вдоль усталого лица. Не сразу я сообразила, кто это, – главным образом потому, что она так сильно постарела. Но когда сообразила, сердце замерло, и в тот миг, когда женщина подошла к двери бара, я громко выдохнула. Она подняла глаза и узнала меня; лицо ее передернулось от неприязни.

– Кейт, – без выражения произнесла она, замерев.

Я кивнула, ошеломленная. Меня отбросило в прошлое, в тот день, без малого тринадцать лет назад, когда я увидела ее в первый раз.

– Кэндис? – выговорила я наконец. – Кэндис Белазар?

Прежняя подружка Патрика, с которой он встречался до меня, из-за которой мы поссорились в ночь накануне его смерти. И хотя наутро мы помирились, я так и не простила этой женщине ту ссору в нашу последнюю ночь.

– Я-то думала, когда же ты явишься, – усмехнулась она, оглядывая меня с головы до пят. Странное дело, совсем не удивилась, как будто бы ждала. – Всего-то двенадцать лет подождать пришлось, – продолжала она. – Дел у тебя, должно быть, навалом.

– Ты все еще сердишься на меня? – спросила я. Патрик расстался с ней за два месяца до того, как мы познакомились, но она всегда вела себя так, словно я вырвала парня у нее из рук.

Она словно не слышала моего вопроса.

– Твоя девчонка? – кивнула она в сторону Элли, которая во все глаза смотрела на нас обеих. – Тогда ясненько.

Я покачала головой, так и не поняв причину ее гнева.

Элли потянула меня за рукав, точно хотела о чем-то предупредить, но не могла отвести глаз от Кэндис и пыталась понять, что происходит.

– Кэндис, я понятия не имею, о чем ты говоришь, – сказала я.

Она театрально закатила глаза:

– Ну конечно, ты ведь понятия не имела, что у нас с Патриком не просто роман. Тебя это не больно волновало.

Меня охватил гнев – и собственнический инстинкт.

– Мне жаль, если тебя это огорчило. Но у вас с Патриком все было кончено задолго до того, как появилась я. Да и длилось оно недолго. Давно пора забыть.

Она рассмеялась:

– Пора, думаешь? Спасибо за совет. – Она покачала головой, и на краткий миг я увидела печаль, тут же сменившуюся усмешкой. – Впрочем, уже поздно. Я понятия не имею, где она теперь.

Я вообще перестала ее понимать.

– О ком ты понятия не имеешь?

Она снова закатила глаза, а Элли дернула меня за рукав с такой силой, что пришлось оглянуться.

«Откуда вы ее знаете? – быстро спросила она на языке жестов. – Это ведь мать Беллы».