Читаем Жизнь Людовика XIV полностью

Жизнь Людовика XIV

— Отчего же нет? — спросил кардинал, — Танец этот сам по себе смешон, и я не знаю, почему бы было нельзя приспособить костюм к действию.

— Как, — удивилась Анна Австрийская, — так вы проплясали бы передо мной сарабанду в одежде шута, с колокольчиками на ногах и с кастаньетами в руках?

— Да, если бы это было перед вами одними и, как я сказал, если бы вы обещали мне за это награду.

— Передо мной одной, — возразила королева, — это невозможно — нужен, по крайней мере, музыкант.

— Так возьмите Бокко, моего скрипача — это скромный малый, и я за него отвечаю.

— Ах, если вы это сделаете, — сказала королева, — я первая признаю, что никогда не существовало любви сильнее вашей!

— Тогда, мадам, — закончил кардинал, — ваше желание исполнится. Завтра в это же время вы можете меня ждать.

Королева дала кардиналу поцеловать свою руку, и он удалился еще более обрадованный, чем накануне. Следующий день прошел для королевы в напряженном ожидании — она не могла поверить, что кардинал решился сделать такую глупость, но м-м де Шеврез ни на минуту в том не сомневалась и говорила, что знает наверняка о безумной любви его эминенции к королеве.

В девять часов Анна Австрийская сидела в своем кабинете, а м-м де Шеврез, Вотье и Беринген были спрятаны за ширмами. Королева говорила, что кардинал не придет, м-м де Шеврез утверждала противное.

Бокко вошел, держа скрипку подмышкой, и объявил, что его эминенция сейчас за ним последует. И точно, через десять минут вошел человек, закутанный в широкий плащ, который он сбросил, как только закрыл за собой дверь.

Это был кардинал в желаемом королевой костюме: на нем были панталоны, кафтан из зеленого бархата, к подвязкам прикреплялись серебряные колокольчики, а в руках он держал кастаньеты.

Анна Австрийская с трудом могла удержаться от смеха при виде человека, управлявшего Францией, в подобном наряде. Однако она превозмогла себя, поблагодарила кардинала самым грациозным жестом и попросила его довести до конца свое самоотвержение.

Был ли кардинал действительно так сильно влюблен, что мог решиться на подобную глупость, или имел претензии на танцевальное искусство, но во всяком случае он не прекословил, при первых звуках скрипки Бокко принялся выполнять фигуры сарабанды, разводя руками и выкидывая ногами разные штуки. К несчастью, именно важность, с которой он, все это делал, довела зрелище до степени такого высокого комизма, что королева, не сумев сдержаться, расхохоталась. Тогда громкий и продолжительный смех, казалось, составил эхо — это был ответ зрителей, спрятанных за ширмами. Кардинал, заметив, что принятое им за милость было только мистификацией, тотчас же с гневом оставил кабинет королевы.

Тогда м-м де Шезрез, Вотье и Беринген вышли из своей засады, даже Бокко присоединился к ним, и все пятеро признались, что присутствовали, благодаря прихотливой выдумке королевы, при одном из самых забавных зрелищ, какие только можно себе представить.

Бедные безумцы! Они смеялись над гневом кардинала-герцога! Правда, они еще не знали возможных последствий его гнева. После смерти Бутвиля, Монморанси, Шале, Сен-Мара никто, разумеется, не отважился бы на такую опасную шутку.

Между тем как они смеялись, кардинал, возвратись к себе, поклялся в вечном мщении королеве и м-м де Шеврез. В самом деле, все надежды, основанные на любви к нему Анны Австрийской, были одним ударом уничтожены. Когда король умрет, герцог Анжуйский, его личный враг, этот молодой честолюбец, так жаждущий королевской власти, вступит на престол, и кардинал падет — ужасная перспектива для человека, столько сделавшего для того, чтобы стать

Тем, кем стал!

Но Бог, располагавший иначе, утвердил колебавшееся здоровье короля. Более того, в начале 1623 года стало известно о беременности королевы; к несчастью, едва прошло три месяца, как беременная, играя с м-м де Шеврез, хотела перескочить через ров, но поскользнулась и при падении ушиблась. Через три дня после этого Франция надолго лишилась надежды иметь наследника престола.

Мы рассказали во всех подробностях анекдот о кардинале, танцующем перед Анной Австрийской (исторически верный и описанный в мемуарах Бриенна), чтобы дать понятие о том, как сильно было желание Ришелье понравиться молодой королеве. Эта черта угрюмого министра, эта снисходительность гордого дворянина, наконец, эта ошибка самого дельного человека показывают, как высоко ценил Ришелье милость Анны Австрийской.