Жизнь. Милый друг. Новеллы

Потом дама снова села в кабриолет, и они укатили. Но через неделю она опять приехала, уселась на землю, взяла карапуза на руки, стала пичкать его пирожными, оделила всех ребятишек конфетами; она играла с ними, как девчонка, а муж терпеливо ее ждал, сидя в своем легком экипаже.

Потом она вновь приехала, познакомилась с родителями и стала появляться чуть не каждый день с карманами, полными сластей и мелких монет.

Ее звали госпожа Анри д'Юбьер.

Как-то утром муж вышел из кабриолета вместе с ней; не задерживаясь возле малышей, которые теперь отлично ее знали, она первая вошла в лачугу.

Хозяева были дома, они кололи дрова, намереваясь варить суп; опешив от удивления, оба бросили работу, подали гостям стулья и стали молча ждать, что будет дальше. Молодая дама заговорила дрожащим, прерывающимся от волнения голосом:

— Люди добрые, я пришла к вам, потому что мне очень хотелось бы… мне хотелось бы взять к себе вашего… вашего маленького мальчугана…

В полном недоумении, не соображая, в чем дело, крестьяне молчали,

Переведя дыхание, она продолжала:

— У нас, видите ли, нет детей… Мы с мужем так одиноки… Мы бы оставили его у себя… Вы согласны?

Крестьянка начала смекать.

— Вам желательно забрать у нас Шарло? Ну уж нет, этому не бывать.

Тут вмешался г-н д'Юбьер:

— Моя жена не сумела вам растолковать. Дело в том, что нам хотелось бы его усыновить, но он будет вас навещать. Если он вырастет порядочным человеком, — что весьма вероятно, — то со временем он будет нашим наследником. Если у нас, паче чаяния, будут свои дети, то он тоже получит долю наследства наравне с ними. Если же он обманет наши ожидания, то мы выделим ему в день его совершеннолетия двадцать тысяч франков и тотчас же внесем эту сумму на его имя нотариусу. Но мы позаботимся и о вас: до конца ваших дней вам будут выплачивать ренту — по сто франков в месяц. Надеюсь, вы меня поняли?

Фермерша вскочила вне себя от ярости:

— Вы хотите, чтобы я продала вам Шарло? Ну уж нет! Нашли чего просить у матери? Ну уж нет! Не пойдем мы на этакое подлое дело.

Крестьянин сидел молча, нахмуренный, в раздумье; но он вполне одобрял слова своей жены, то и дело кивая головой.

Госпожа д'Юбьер в отчаянии залилась слезами и, обращаясь к мужу, голосом, дрожащим от рыданий, пролепетала тоном избалованного ребенка, не привыкшего к отказам:

— Они не согласны, Анри, они не согласны!

Тогда муж сделал последнюю попытку:

— Слушайте, друзья мои, ведь надо же подумать о будущем вашего ребенка, о его счастье, о его…

Обозленная крестьянка отрезала:

— Все видели, все слышали, все смекнули… Убирайтесь вон, и чтоб больше ноги вашей здесь не было! Слыханное ли дело, чтобы у матери отнимали дите?!

Тут г-жа д'Юбьер, выходя из лачуги, вдруг вспомнила, что малышей-то ведь было двое, и сквозь слезы спросила с упорством своенравной, капризной женщины, всегда настаивающей на своем:

— Но ведь другой-то малыш не ваш?

— Нет, это соседский. Можете к ним заглянуть, если желаете.

И Тюваш скрылся в дверях своей лачуги, а вслед гостям летели негодующие возгласы матери семейства.

Чета Валленов сидела за столом, медленно пережевывая хлеб; они скупо намазывали ломтики маслом, которое брали на кончике ножа с тарелки, стоявшей посреди стола.

Господин д'Юбьер повторил свои предложения, но на этот раз он проявил вкрадчивость, прибег к ораторским приемам к дипломатии.

Простодушные крестьяне качали головой в знак отказа но, услыхав, что будут получать по сто франков в месяц, они переглянулись, безмолвно совещаясь, задетые за живое.

Они долго молчали, терзаясь сомнениями, не в силах на что-нибудь решиться. Наконец женщина спросила:

— Ну, что ты на это скажешь, хозяин?

Он ответил наставительным тоном:

— Да, по-моему, в этом нет ничего худого.

Тут г-жа д'Юбьер, дрожа от волнения, заговорила о будущем их ребенка, о выпавшем на его долю счастье и о деньгах, какие они благодаря ему в свое время получат.

Крестьянин спросил:

— А ренту в тысячу двести франков чин чином пропишете у нотариуса?

— Ну, конечно, завтра же, — отвечал г-н д'Юбьер.

Фермерша, подумав, заявила:

— Сто франков в месяц — это будет маловато, раз уж вы забираете у нас мальца; ведь мальчишка-то подрастет и будет зарабатывать на семью. Если брать, так уж сто двадцать франков.

Госпожа д'Юбьер, трепеща от нетерпения, тотчас же согласилась, — ей хотелось увезти с собой ребенка, и она сунула крестьянину в подарок сто франков, пока муж составлял письменный договор. Были немедленно приглашены мэр и один из соседей, которые охотно подписались в качестве свидетелей.

И молодая женщина в полном восторге унесла на руках отчаянно ревущего малыша, как уносят из магазина приглянувшуюся безделушку.

Супруги Тюваш, стоя на пороге своей хибарки, молча смотрели, как увозили малыша; вид у них был мрачный, — должно быть, они уже сожалели о своем отказе.