«Жизнь моя, иль ты приснилась мне…»

Когда в голову Александра только пришла мысль о том, что это трагическое письмо могла написать Эльвира, он жаждал правды, публичного покаяния и даже собирался лишить ее той доли наследства, которую он отписал ей в последнем завещании.

Но сейчас, получив свою вожделенную правду, он ощутил опустошение и усталость, ему даже не важны были подробности предательства, он понимал, что правда не способна что-то изменить, вернуть человека к жизни.

— Сама все «сю-сю-сю», а за спиной строила козни. Она упекла меня в наркологическую больницу…

— Все. Этого вполне достаточно, Марк, будь любезен, отведи Элю в комнату.

Марк дернулся, тут Эльвира схватилась за спинку кровати.

— Нет уж, хрен. Хотел знать правду? Я скажу. Твоя мать поила тебя отворотным пойлом, чтобы ты…

Алекс подумал, что ее надо лечить, но не в наркологическом диспансере, а в психбольнице.

— Иди с миром. Не надо, не унижайся.

Эльвира как-то обмякла и опустила руки. Марк подошел к ней и мягко взял под локоть. Она послушно встала и пошла, у двери обернулась.

— Если бы у меня была еще одна попытка, еще одна…

И ушла.

Александр так и не понял, о чем она, да и не собирался вникать. Он устал.

ЭПИЛОГ

Александр был доволен, тело баюкала приятная расслабленность, душу грели правильные поступки, а все оттого, что наросшие на сердце тяжелые камни, мешавшие ему дышать полной грудью, были удалены серией удачных операций. Мир, который он создал в результате, ему нравился. Наконец-то наступило перемирие с самим собой. Да и во всем доме наступило умиротворение.

После сна Алекс принял по очереди всех своих гостей и с помощью Марка удовлетворил их чаянья. Как приятно, оказывается, делать подарки, кто-то умеет радоваться и выражать свою благодарность, у кого-то просто оттаивает лицо, и то, и другое согревает душу и пробуждает в человеке желание делать добро людям.

Он начал с Эльвиры, поручив Марку купить ей маленькую квартирку в Москве, чтобы у нее был дом и возможность исправить при желании свою жизнь.

Ларисе Петровне с Валентином досталась изрядная сумма денег, каковую они могли использовать, как им заблагорассудится, не дожидаясь смерти Александра.

Ольга отказалась от всего, и Алекс с уважением отнесся к ее позиции, уговорив лишь дать ему возможность оплатить учебу Ани в каком-нибудь учебном заведении по ее желанию. Аня сначала отказывалась, как и мать, но от открывшихся вдруг перспектив голосок ее дрогнул и потерял уверенность, и отец понял, что попал в точку. И хотя юная особа отрицала наличие каких-либо устремлений к заморским знаниям, было очевидно, что с выявлением подобных желаний она тянуть не станет.

Для Веры с мужем Алекс решил сделать приятное, оплатив им кругосветное путешествие, она так мечтала об этом в юности.

В завершении они с Марком составили официальный документ, где учитывались доли всех его родственников и друзей, не забыты были: Кэролайн с сыном Фредди, Соня, домочадцы, получавшие во владение дом хозяина, друг детства Иван и даже Марк. Из-за последнего они вежливо препирались в течение получаса, и лишь после того, как Александр пригрозил отказаться от лекарств, мир восторжествовал, и все было закончено.

И, как часто бывает, после напряженной работы резко наступает затишье. Александр вопрошал небеса: куда идти дальше. Небеса молчали, а измученный странник, с таким трудом преодолевший свои внутренние барьеры, все смотрел ввысь и ждал инструкций. Так бывает всегда, когда достигнешь поставленной цели, а новый ориентир в качестве будущей цели еще не обозначен, стоишь, как дурак, в вакууме около уже неинтересной и доступной тебе мечты и ждешь знака — «Куда дальше?»

На самом деле, неопределенность пути утомляет гораздо больше, чем самые сложные испытания. Ведь для того, чтобы преодолеть трудности, мобилизуются все лучшие качества, умения и, конечно, сообразительность, а для преодоления пустоты нужно желание и терпение, как раз то, чего не хватает. В общем, лучше одна реальная заноза, чем миллион воображаемых, рожденных свободным от устремлений мозгом.

Звонок. Кто бы это мог быть? Все, или почти все близкие Александра находятся сейчас в этом доме, может, это знак.

— Алло. Александр? Это Вика, вы дали мне этот номер телефона в самолете, помните?

— Да, Вика, конечно, помню.

Телефонные паузы тяжелее обычных в тысячу раз, кажется, каждая секунда весит десяток килограммов.

Алекс пытался сообразить, что нужно этой малознакомой женщине, мелькнувшей яркой кометой в его мало радостной жизни. Он знал, что сил у него нет на закладку фундамента новых отношений.

Вику же напугал тон Александра, в нем не было даже намека на ту теплоту, которую ей хотелось бы услышать, и они опять были на «вы». Она почувствовала себя школьницей, которая звонит соседскому мальчишке, давно переехавшему в другой район.

«Я не знаю, хочу ли я этого в действительности, но знаю лишь то, что я не могу этого не сделать».

Неловко, но не бросать же трубку. В конце концов, она взрослая и самостоятельная женщина и скажет правду, чтобы потом не жалеть.